Размышления
ВОСПРИЯТИЕ БОГА
Когда мы размышляем над своим духовным опытом, у нас начинает появляться представление о природе Бога. В этом нам помогает духовный опыт других людей, освещающий наш путь. Мы вспоминаем Нэйлера, свидетельствовавшего в своих страданиях, о «духе, которому угодно не делать зла и не мстить ни за что плохое», вспоминаем Баркли, который, начав посещать собрания Друзей, чувствовал, как зло слабеет в нем, а добро возрастает. Мы вспоминаем тех, кого поддерживала любовь, наполняла радость, или тех, кто был призван посвятить свою жизнь служению, кто ощутил божественную реальность в красоте мира, в глубинах существования или в тяжелейших жизненных испытаниях.
26.01
Внимайте, дорогие Друзья, побуждениям любви и правды в ваших сердцах, ведь это – Божественное водительство.
Советы, 1964
26.02
После этого я снова возвратился в Ноттингемшир и отправился в Биворскую Долину … И однажды утром, когда я сидел у огня, меня окутало огромное облако, и ко мне подступило искушение; но я сидел спокойно. И было сказано: «Все приходит через природу»; и элементы, и звезды подступили ко мне, так что я был полностью окружен ими. Но поскольку я сидел неподвижно и тихо, люди в доме ничего не заметили. И когда я сидел спокойно под этим [облаком] и не обращал на него внимания, во мне появилась живая надежда и голос истины, который произнес: «Есть живой Бог, который сотворил все». И сразу же облако и искушения рассеялись, жизнь возобладала над ними, сердце мое возрадовалось, и я восславил живого Бога.
Джордж Фокс, 1648
26.03
Тогда через пылающий меч я был вознесен в духе в рай Божий. Все вокруг было новым, все творение издавало для меня иной аромат, нежели прежде, это невозможно выразить словами.
Джордж Фокс,1648
26.04
Каролина Фокс (1819–1871) в возрасте 21 года писала в своем дневнике о «борьбе, благодаря которой в моей душе зажглась искра истинной веры»:
Первый проблеск света, «первый холодный утренний свет», предвещающий день с его полуденным сиянием, зародился во мне однажды на собрании, когда я в великом унынии размышляла о своем состоянии. Мне показалось, что я слышала слова, прозвучавшие в моей душе: «Живи, повинуясь свету, который у тебя есть, и тебе будет дано большее». Тогда я поверила в то, что Бог через Святой Дух говорит с человеком. Я стремилась вести более христианскую жизнь, согласно тому, что считала правильным, и ждала более светлых дней, не забывая о даваемых молитве благословениях.
1841
26.05
Эмилия Фогельклу (1878–1972) вспоминает здесь пережитое ей в возрасте 23 лет. Ее поставили во главе религиозного отделения прогрессивной школы в Гетеборге, в то время, когда она была удручена неудачей своего поиска реальности Бога; отчаяние наполняло ее, доводило почти до самоубийства, и она чувствовала себя «просто оболочкой, лишенной жизни оболочкой». (Она писала о себе в третьем лице).
Но затем, одним ясным весенним днем, это было 29 мая 1902 года, когда она сидела, готовясь к занятиям под деревьями на заднем дворе дома 6 на улице Форенингсгатан, тихо и незримо произошло центральное событие всей ее жизни. Без видений, звуков речи или человеческих мыслей, в исключительно ясном состоянии сознания, она ощутила великое освобождение внутреннего чуда. Как будто «пустая оболочка» прорвалась. Вся тяжесть и агония, всякое чувство иллюзорности ушли. Она ощущала живую праведность, радость, свет, как ясную, сияющую, возносящую, захватывающую, недвусмысленную реальность, исходящую глубоко изнутри.
Первыми словами, которые к ней пришли, хотя пришли они очень нескоро, были: «Это великое Милосердие. Это Бог. Ничто не реально так, как это». Рыдавший в тоске ребенок, которого заставляли молчать, вошел теперь вовнутрь, во врата Света. Она была освобождена любовью, превосходящей всякую человеческую любовь. Онемевшая, изумленная она тихо пошла на занятия, удивляясь тому, что никто не замечает произошедшего с ней.
26.06
Руфус Джонс описывает духовный опыт, который его друг Джон Вильгельм Раунтри пережил в 1894 году:
Едва только повзрослев и начав чувствовать свою великую будущую миссию, он ощутил, что постепенно теряет зрение. Ему сказали, что к середине жизни он будет полностью слепым. Ошеломленный и потрясенный, он вышел, пошатываясь, из кабинета врача на улицу и остановился там в молчании. Внезапно он ощутил окружившую его любовь Бога, и его наполнила такая радость, какой он никогда еще знал. С того времени … он стал удивительно веселым и счастливым человеком. Его физические ограничения с самого начала были превращены во внутреннее преимущество. Из-за своего долгого, трудного сражения с неотступной болезнью, которая атаковала самый оплот его сил – зрение, слух и память – он только проявлял еще больше героизма и кротости.
26.07
Хильда Кларк (1881–1955), врач, описала в 1908 году то, что она пережила, когда сестра ее мужа умирала во время родов:
Я думаю о тех замечательных ясных днях, когда Кара часами сидела со мной за шитьем своих маленьких вещичек. Я чувствую, что вся моя жизнь, должно быть, стала лучше и полезнее для других после тех двух дней, но какую ужасную цену пришлось заплатить. Знаете, я, действительно, чувствую, что моя жизнь «лучше», чем те ужасные часы, проведенные с двумя бедными созданиями в родильном доме, когда сердце было как лед внутри из-за того, что трагедия воспринималась разумом, но не сердцем. И если мне когда-либо придется держать такую холодную руку и ощущать предсмертный пульс, я думаю, что буду испытывать к жертве, кем бы она ни была, подобие своей любви к Каре… Нет, справедливость принадлежит Духу, а не внешнему миру – но наше понимание настолько погружено во внешние вещи, что мы способны духовно расти, только привнося духовность в материальное, а потому мы должны быть справедливыми, хотя Природа и не справедлива.
Одну вещь я понимаю теперь – то, что человеческий интеллект, сам по себе, не излечивает, и что величайшее служение, которое он способен исполнить – открыть окно для того, что мы называем божественным духом. Доверять только интеллекту – все равно, что доверять искусственной системе вентиляции – правильно в теории, но душновато на практике. Как бы мне хотелось, чтобы распахнуть все для духа Бога было так же легко, как открыть окно для свежего воздуха.
26.08
Около двух лет назад, одним апрельским утром мне было не по себе, и я чувствовал себя несчастным. Жизнь была трудна, и меня тяготил груз войны. Я вскарабкался по крутому подъему у входа в один из наших общественных парков и остановился под вишневыми деревьями, которые росли вдоль гребня возвышенности. Свежий ветер гнал темные тучи по зеленовато-голубому небу. Белые цветки блестели и сверкали в солнечном свете. Пока я стоял спокойно и неподвижно, мне казалась, что свет окутывает меня. Я ощутил, что един со светом. Время и пространство ускользнули от меня. Всякое осознание деталей исчезло. В меня проникло чувство единства с миром. Я был успокоен и смирен красотой, покоем Природы. Не думаю, что я узнал что-то новое для себя во время этого переживания. Но я верю, что меня чему-то научили, и во мне что-то произошло. Я возвратился к своей работе умиротворенным, моя вера и моя надежда окрепли благодаря этому опыту.
Говард Коллиер, 1943
26.09
Дж. Раунтри Джиллет (1874–1940) был банкиром; во время первой мировой войны он оставил свой бизнес по пацифистским мотивам и посвятил жизнь религиозному и общественному служению.
Воспитанный в доме, где любили и почитали Иисуса Христа, я не помню времени, когда его права на меня не были бы, в большей или меньшей степени, жизненно важным вопросом. И хотя я много лет блуждал в лабиринте сомнений и беспокойства, этот вопрос все равно оставался. Ровно тринадцать лет назад я пришел к убеждению в том, что Бог – живая реальность, и что он открыл себя человечеству в образе и личности Иисуса Христа. С того времени я посвятил себя ему и стремился вести мужчин и женщин к осознанию любви Бога и его заботы о них.
ок. 1918
26.10
Я, по натуре, скептик. Но в глубине души я сознаю силу выбора, лучшего и худшего. «Обязательность» – отличительная черта моей личности. Я прямо признаю, что моя жизнь должна быть лучше, чем она есть. Мне свойственно чувство вины и ощущение потребности в помощи со стороны чего-то или кого-то вне меня. Это чувство и эта потребность составляют для меня значение терминов «ощущение греха» и «необходимость спасения». Я признаю абсолютные моральные или, скорее, духовные ценности, превосходящие всякое разумение и абсолютно бесспорные; они, действительно, очень часто противоречат разуму и нарушают бесстрастные законы науки… Я не собираюсь ждать своего проникновения во все секреты и тайные знания, прежде чем начать жить. Мне часто выпадала удача быть вместе с великими душами, которые не только помогали мне в моем интеллектуальном религиозном поиске, но также всегда побуждали меня стремиться к духовному опыту, к религиозной вере. С перерывами и запинками, с повторяющимися неудачами, я пытаюсь «внимать тому, что чисто» во мне, что ведет меня к Богу.
Фрэнсис Найт, 1945
26.11
Когда бы мы ни были привлечены в глубины своего существа или не искали бы их по собственной воле, мы сталкиваемся с разительным контрастом. С одной стороны, мы распознаем жалкую незначительность нашего призрачного существования, которое, само по себе, лишено смысла. С другой стороны, в глубине присутствует вечное и бесконечное, источник нашего, и всякого другого, существования. Это постижение глубины бытия наполняет нас одновременно ощущением благоговения и чувством ответственности, придающими даже нашей преходящей жизни значение и силу, которыми она, сама по себе, не обладает. Это, как я убежден, и есть наш человеческий опыт восприятия Бога.
Джон Макмуррей, 1967
26.12
Итак, человек приближается к состоянию внутренней тишины посредством усилий, которые взывают к самым глубоким ресурсам человеческого существа; приближается не просто к неподвижности и молчанию, но к бодрствующему, полностью осознанному не-думанию. Именно в этом состоянии обнаруживается и лишь на короткий момент удерживается опыт присутствия чего-то, отличного от моего «я». Мысли иссякают, и вместе с ними исчезает чувство обособленности, собственной уникальной отдельности. Человек не остается обнаженным и беззащитным, как это происходит, например, в результате работы разума в самоанализе. Вместо этого, человек начинает сознавать, что становится участником всего существования, не ограниченного телом или моментом времени… Именно в этом состоянии человек понимает природу божественной силы, ее изначальное единство с любовью, в глобальном смысле этого сильно искаженного слова.
Джоффри Хаббард, 1974
26.13
Духовное ощущение пришло после многих лет сомнений и неуверенности. Оно пришло ко мне однажды вечером, когда я был один дома в гостиной. Ощущение пришло в тот момент, когда Бог, который, в течение более, чем нескольких, месяцев неотступно преследовал меня через многих людей и многие события, положил руку мне на плечо. Я должен был ответить да или нет. Это было недвусмысленно, неотвратимо и безусловно. Я был также абсолютно спокоен; я был хладнокровным и здравомыслящим – никаких небесных видений или комков в горле. Это стало для меня испытанием воли, даром веры, который следовало принять или отвергнуть – и я его принял.
Рой Фэррэнт, 1974
26.14
Если бы кто-то сказал мне летом 1979 года, что в ближайшие три года я потеряю способность ходить, говорить, писать своей рукой и есть самостоятельно, тогда я бы точно был уничтожен эмоционально и, возможно, духовно. Ведь только недавно, на выходных в Южном Уэльсе я наслаждался энергичным пешим походом, спускаясь со Сноудона по трудному маршруту Криб Гоч… Услышав диагноз, я боролся за то, чтобы привыкнуть к проявлениям болезни; нет, «боролся» неправильное слово, ведь по мере убывания моей физической силы, вера крепла удивительным образом… Я чувствовал, как меня окружает и поддерживает любовь Бога.
Уолтер Мартин, 1984
26.15
В тишине, без ритуала или символа, мы узнаем Дух Христа, настолько убедительно присутствующий на наших молчаливых собраниях, что его милость рассеивает наше безверие, неготовность, страхи и зажигает наши сердца радостью поклонения. И тогда мы чувствуем, как обновляется радость Духа, и возрождается наша любовь и дружба со всеми собратьями. Это – наша Евхаристия, наше Причастие.
Лондонское Годовое Собрание, 1928
ПУТИ ИСКАНИЙ
26.16
В свой ранний период наше Общество было многим обязано людям, которые называли себя ищущими: они присоединялись к нам во множестве и активно распространяли квакерское учение. Их наименование много говорит научному складу ума. Оно перестало использоваться, но я думаю, что дух искания до сих пор преобладает в нашей вере, которая, по этой причине, не воплощена ни в одной догме или формуле.
Артур С. Эддингтон, 1929
26.17
Мне бы хотелось заменить название «ищущие» на «исследователи». Между ними есть значительное различие: мы не ищем Атлантику, мы ее исследуем. Целое поле религиозного опыта должно быть изучено, и описано на языке, который понятен современным мужчинам и женщинам.
Олe Олден, 1955
26.18
Поскольку процесс изучения продолжается всю жизнь, Друзья – это одновременно и те, кто ищет, и те, кто нашел – не одно или другое, а и то, и это. Стоит лишь подумать о необходимости продолжения поиска свежего, не затертого употреблением языка, как становится понятно, что мы должны продолжать быть ищущими, если заботимся об истине. Мы сами можем крепко держаться за старую истину, но, если мы не будем стремиться искать новые пути для ее выражения, мы можем оказаться неспособными сказать слово жизни другим, именно тогда, когда им это больше всего нужно.
Рут Фауэлл, 1987
26.19
Бог открывается людям через модели, соответствующие их характеру и способностям; сообществам – через модели, соответствующие их культуре. И также не всегда будет одинаковой интерпретация этих моделей. Каждая из них – только подводит к истине, которая превосходит их всех, и до которой, тем не менее, можно добраться самым коротким и простым путем… По мере расширения нашего опыта, мы приближаемся к тем аспектам Бога, которых не понимали прежде. Но нам приходится уважать опыт и реакцию других. Если нет единственной модели истины, и если ни одна модель не является обязательной, тогда не существует основы для авторитарности или преследований ереси. Наше собственное видение расширяется видением других.
Джанет Скотт, 1980
26.20
Совет быть открытым для нового света, откуда бы он ни приходил, может выступать в качестве одной из причин, по которым квакеры продолжают отвечать тому, что от Бога в каждом. Проявленная ими вера в живого Христа была силой Друзей 300 лет назад и остается их силой сегодня, хотя не все мы используем те же слова. Живая истина, если она остается живой, должна отвечать условиям своего времени. Однажды привязанная к четким терминам, ограниченная используемыми словами и принимаемая за окончательную, истина уже приходит к упадку. Жизнь означает рост – и смерть. Нам не стоит цепляться за слова, которые утратили свою жизнь. Мы не можем заставить себя верить во что-то, звучащее для нас фальшиво. Христианство когда-то выжило благодаря пустому гробу; сейчас христианство выживает вопреки пустому гробу. Великие истины на протяжении истории продолжают существовать, облачаясь в одежды, которые правильны для их времени. Изменение подхода необходимо, чтобы истина могла быть воспринята. Но так происходит лишь в ловушках – голая, неприукрашенная истина остается, чтобы все могли ее почувствовать, признать и выразить.
Джин Уэст, 1988
26.21
В настоящее время следует признавать, по крайней мере, в нашей стране, что настоящая опасность исходит не от чересчур узкой, ограниченной и воинственно догматичной теологии, но скорее от закоснелой неясности ума, не совсем чистого сердца и общей недооценки правильного мышления в религии. И финальным последствием этого становится утверждение о том …, что, в действительности, может быть разумным провозглашение «хорошего» христианства, что означает выдвижение возвышенных этических стандартов и учения морального идеализма, но что христианство не должно и не может быть провозглашено «истинным». Я не ожидаю того, что такие термины, как «теология», «догма» и «кредо» будут когда-либо вызывать энтузиазм среди членов Общества Друзей. Но должно быть возможным умерить то, что доходит почти до фобии в отношении этих терминов.
Джон Харви. 1947
26.22
Мы знаем, что в качестве отдельных людей не имеем достаточного контроля над развитием простых рассуждений в собственных умах; и поэтому мы настаиваем на дисциплине молитвенного сообщества, в котором можно будет увидеть простое своеволие ума или индивидуализм такими, какие они есть. И мы знаем, что стимул и личностное взаимодействие в религиозном сообществе позволят каждому человеку достичь большей ясности восприятия, чем это было бы возможно для него в отдельности.
Кеннет Барнес, 1960
26.23
Из-за существования жестокости и незаслуженного страдания в самой Природе нам трудно примирить два представления о Боге: как о любящем Отце и как о Создателе всех вещей. Иисус явно принимал на веру идею о том, что по воле Бога восходит солнце и поливается дождь, и что Бог сделал нас мужчинами и женщинами. Это заставляет меня желать, чтобы Иисус был сейчас здесь, и чтобы я задала ему вопросы, которых не задавали его ученики. На самом деле, я обнаруживаю, что говорю с ним внутри себя, и что это намного полезнее, чем говорить с собой, хотя это, в каком-то смысле, также разговор с собой, и даже невзирая на то, что я не получаю ответов на заботящие меня вопросы. Но сейчас это меня не беспокоит, потому что я, будучи ученым, узнала, как много я не понимаю. Я узнала, что, когда ученый обнаруживает две явно непримиримые идеи, это становится ступенями к новому знанию.
Кэтлин Лонсдэйл, 1962
26.24
Часто предполагается, что наука и религиозная вера не совместимы. Действительно, существует расхождение между некоторыми традиционными взглядами на взаимодействие Бога с мирозданием и научным представлением о законах природы. Если мы используем Бога только для заполнения промежутков там, где не найдено рациональное объяснение, тогда роль Бога должна уменьшаться по мере возрастания научного понимания. «Бог промежутков» – это, неизбежно, маленький Бог. Однако присутствие Бога в нашем мире может быть воспринято через Науку так же живо, как и через Искусство. Многие ученые ежедневно воспринимают Бога через свою работу: в элегантности и усложненности замысла природы или в красоте и гармонии, раскрытых в отдельных теориях. Растущий аппарат научного знания требует продолжения размышления о том, что подразумевается «Творцом», но большее понимание увеличивает, а не уменьшает наше преклонение перед Богом.
У науки и религии много общего. Они предполагают коллективную деятельность и поиск большей истины. Для них обеих важен обмен идеями. Научная дисциплина способна внести значительный вклад в религиозную мысль; критическая честность, готовность оставлять старые идеи и модели, когда этого требует свежее понимание, а так же центральное место опыта, как арбитра истины, столь же важны в науке, как и в религии. Как в научном, так и в религиозном поиске истины, содержание современных представлений исследуется для того, чтобы понять, куда они ведут. Верования – не просто надежные укрепления в непостоянной действительности, это скорее точки опоры, с которых можно достигать будущих высот.
Одиннадцать квакеров-ученых, 1989
26.25
Подростком я искала доказательства существования Бога, но скоро поняла, что никаких доказательств не будет. Я решила принять веру в Бога в качестве рабочей гипотезы и исходить из этого. У меня до сих пор не возникает потребности пересмотреть эту гипотезу – пока еще не возникает. Я верю во всемогущего и всезнающего Бога, но также – в заботливого и прощающего Бога. Я верю, что он говорит нам: «Хорошо, у вас есть жизнь, пользуйтесь ей, живите! Я здесь, рядом, чтобы вести вас и помогать вам жить; но не надейтесь, что я вмешаюсь, чтобы сделать жизнь для вас гладкой – вы достаточно взрослые, чтобы стоять на своих собственных ногах.
То, чему я научилась в качестве астронома, приводит меня к убеждению о самостоятельной эволюции Вселенной, без активного участия со стороны Бога; мне кажется разумным то, что мир продолжает, по большей части, эволюционировать самостоятельно, и что Бог не вмешивается напрямую в мировые процессы, но действует через людей и их отношения…
Я верю в то, что мы – проводники Бога в этом мире, и что он может чего-то потребовать от нас. Много моих усилий затрачивается на то, чтобы попытаться понять, чего ожидает от меня Бог. Я делаю это, стараясь сохранять ориентацию на Бога, жить в духе, подчинять всю мою жизнь духу Христа, подтверждая свое ученичество.
С. Джойслин Бернелл, 1976
26.27
В отношении Бога есть одна странность, которую я до сих пор не понимаю. Если вы говорите от всего сердца: «Его здесь нет», тогда его, как это ни странно, нет. Он как будто отступает. Подобным образом, если просто не замечаешь его, получается тот же результат. Бог не приходит, врываясь в вашу жизнь, если вы не пожелаете, чтобы он там был. (Я сознаю, что многие люди захотят сказать, что именно так Бог пришел к ним, но я думаю, что это – другой вопрос). А если мы говорим: «Бог, ты мне нужен», тогда он приближается к нам. Если мы начинаем разговор, к нашему удивлению – он не рассеивается в пустом пространстве. Ощущение присутствия начинает постепенно проявляться.
И я, на самом деле, не знаю, как собираюсь убедить вас в этом. Я также слышу, как люди говорят мне: «Я пробовал, и так не получается». И это тоже чистая правда, как мы все с болью узнавали из нашего собственного опыта. Мне известно, что это – правда, и знакомо весьма неприятное ощущение, которое она вызывает. И все-таки я знаю, что присутствие Бога столь же реально, сколь негативно его отсутствие. Я начинаю осознавать, что, в конечном счете, верю в Бога не по интеллектуальным причинам и, возможно, не в результате моего эмоционального состояния, а просто из-за растущей уверенности в том, что он ответит, когда я позову.
Мне нелегко писать это, потому что также приходится преодолевать чувство, что вам покажется немного нелепым то, что я говорю. Тем не менее, риск кажется оправданным, ведь альтернатива довольно мрачная – что, в конечном счете, с Богом нет разговора, из-за того, что мы не начинаем разговор. Все, что я хочу сказать: если разговор начинается, его уже никогда не хочется останавливать.
Тони Браун, 1984
26.28
С ранних пор также я начал сознавать, что движение туда, где невыразимый Бог становится реальным, не особенно отличается от того, что происходило, когда я погружался в пространство воображения. Такого рода пространство привлекало меня настолько давно, насколько я только могу себя вспомнить, открывалось ли оно, когда мне что-то читали, или когда я был старше и читал сам, или в играх, которые заставляли открыться эту часть меня. И, по моим ощущениям, к одному и тому же роду опыта относилось и то, что происходило, когда мы сидели вокруг стола за чтением после завтрака, и мои молитвы перед сном, и то, как мы ходили на богослужение по воскресеньям. Другими путями в это пространство, открывшимися очень рано, были: музыка – слушать ее или исполнять, а также красота мира. Определенно, теперь я понимаю, что есть различия, и ощущение присутствия Бога – не просто результат игры воображения или соседства с чем-то прекрасным, но для меня сейчас важно, что внутреннее пространство различных видов привлекает мое внимание, и что оно было и остается обширным и животворящим.
Кристофер Холдсворт, 1985
26.29
Направив свои сердца на совершенство, как на личную цель, мы должны игнорировать или подавлять все остальные части себя, которые не соответствуют нашему идеалу совершенства. Это уже делал Джордж Фокс, и он был, в действительности, шокирован, когда в первой части своего внутреннего путешествия столкнулся с темными и неприемлемыми своими частями. Подобно мистику двадцатого века Симоне Вейль, он обнаружил, что внутренне потенциально знает все возможные преступления. Его фантазии не управлялись никем, кроме него самого, но он быстро узнал, что внутри него могло быть звериным, убийственным и развращенным. Вместо того чтобы захлопнуть дверь своего сознания, как это делают многие из нас, наткнувшись на менее приемлемые части своего внутреннего мира, он продолжал идти сквозь них, понимая, что не принесет пользы другим, если не признает в себе самом позывы убийства, похоти или же будет обманываться и потворствовать своим наиболее примитивным страстям. Если бы у него не хватило смелости принять то, что он обнаружил, он никогда не сделал бы того открытия, которое отделило квакерскую духовность от ограниченной праведности пуритан. Фокс обнаружил, что, встретившись лицом к лицу со своим темным «я» и признав его, он пришел к освобождающей истине в собственном сердце.
Он пережил момент просветления, который дал ему возможность доверять своей творческой и интуитивной части и знать, что она не может быть уничтожена темной стороной… Он говорил об «океане тьмы и океане света». Оба они – символы подсознания, а также противоречий и полярностей нашего существа – нашей темной негативности и наших сияющих возможностей.
Джо Фэрроу, 1984
ВОСПРИЯТИЕ ИСТИНЫ
26.30
Что такое любовь? Что я скажу о ней, или как я выражу в словах ее природу? Это – вкус жизни; сладкая, нежная, тающая природа Бога, через его семя жизни струящаяся в творение и делающая из всех вещей творение, подобное ему как по природе, так и по действию. Любовь исполняет закон, исполняет евангелие; она охватывает все в одном и приносит всякое единство. Любовь удаляет из сердца все злое, она совершенствует в сердце все доброе. Прикосновение любви делает это отчасти; совершенная любовь делает это в полноте.
Исаак Пенингтон, 1663
26.31
Я верю в то, что есть сила – божественная, созидательная и любящая, которую мы часто можем описать лишь в образах и символах, возникающих из нашего отдельного и общего опыта. Частица этой силы есть во всех вещах, людях, животных, во всем живом. Ее история больше, чем любая ее версия в культуре, и все же она воплощена во всех историях, в каждой традиции. Данной силе, как это ни парадоксально, нужен человеческий отклик. Подобно нам, она подпитывается взаимностью любви.
Она желает нашего освобождения, стремится обратить нас к нему. Она не создает рая и ада для нас, но позволяет нам самим создать их. Такова поразительная уязвимость любви.
Харви Гиллман, 1988
26.32
Вероятно, более удивительным умением бывает то, как проявляется красота. Она проявляется не только в нескольких хорошо организованных местах, она проявляется практически повсюду. Даже мельчайшие предметы раскрывают ее так же, как самые высокие, как звезды. Что бы ни рассматривалось через микроскоп, например – кусочек почвы, все наполнено красотой. Каждый предмет, от капельки росы до горы Шаста – носитель красоты. И все же красота не функциональна, не обязательна. Ее значение внутренне, а не внешне. Она существует сама для себя. Красота не смазывает колеса, не выпекает пудинги. Она – дар чистой милости, безвозмездный и щедрый подарок. Красота подразумевает за каждой вещью Дух, который радуется ей во имя ее самой и который наполняет ею весь мир. Она проявляется, где только возможно, и то, что мы радуемся ей, показывает, что мы, в некотором смысле, родственны ее подателю и открывателю.
Руфус Джонс, 1920
26.33
Использовать термин «Бог» (в христианском смысле) – значит говорить, что мы интуитивно чувствуем связь между чудесами природного мира, моральным законом, жизнью Иисуса, глубинами человеческой личности, нашими ограничениями во времени, смертью и бесконечностью, нашим опытом человеческого прощения и любви и прекраснейшими откровениями христианской традиции. Отрицать существование «Бога» – значит говорить, что мы не можем (пока) увидеть эти связи. Но даже слово «Бог» не обязательно для их постижения.
Джон Лэмпен, 1985
26.34
Не случайно на протяжении столетий женщины составляли ядро христианского поклонения. Хотя, во исполнение Божественной Воли для своего конкретного места и времени, Иисус был рожден как сын Иосифа, пределы пола несомненно были превзойдены, когда он перешел из времени в вечность. Разве не станет для нас также приобретением, если мужской образ Всемогущего Господа сменится в нашем воображении идеей, более созвучной видению Джулианы [Джулиана из Норвича – мистик английского Средневековья, – прим. пер.] о Матери-Христе, двойном символе тайны созидающей любви?
Кэтарин Мур, 1978
26.35
Всю свою жизнь я слышала о том, что «Бог есть любовь», не понимая, что это значит. Недавно я в очень реальном смысле ощутила, что Б-г\гиня есть любовь, поток которой струится внутри нас, между нами и среди нас. Приливы и отливы нашей преданности любви, миру, гармонии делают Б-га\гиню сильнее или слабее в моей сердце.
Иногда объединяющая нас сеть кажется похожей на тело Б-га\гини, ее необъятный космос, составной частью которого являемся мы. Сеть – это тоже любовь, текущая сквозь творение, от Б-га\гини, от нас, отовсюду. Сеть – это утверждение и удобство, поддержка и правильное именование. Сеть – это гармония, своими мимолетными, хрупкими проявлениями дающая мне уверенность в том, что мир может наступить. И более всего для меня, сеть – это дружба.
Я верю в то, что сеть существует. Вращаться около нее, танцевать вдоль нее и призывать к ней других – мое служение. Разрывать ее или удаляться от нее в изоляцию – мои грехи. Мне довольно трудно говорить о своей вере; жить согласно ей часто бывает выше моих сил. Но мы все взаимосвязаны. Сила просачивается отовсюду, и происходят поразительные вещи. Чувство сопричастности и единства захлестывает меня, как океанские волны.
В конце статьи, из которой взят отрывок, автор объясняет использование термина «Б-г\гиня»:
Мне еще предстоит найти термин, который описывает то, как я чувствую божественное. Слово «Дух» близко к этому, и также иногда – «Богиня». Термин «Б-г\гиня» – попытка передать трудность именования божественного. Косая черта в древней иудейской практике означала невозможность заключения божественного в слово. Единственное число «г» и женский суффикс должны показать, что я не воспринимаю божество как нечто иное или менее значимое, чем то, что люди обычно называют Богом.
Роуз Кеттерер, 1987
26.36
В то время, когда Годовое Собрание в 1994 году вело трудный поиск единства по вопросу о включении 26.35 в нашу книгу дисциплины, Джо Фэрроу написал:
В семнадцатом веке первое поколение Друзей шокировало многих своих соседей-христиан. Пытаясь выразить свое внутреннее восприятие Бога, как духа, внутренний свет, семя, внутреннего учителя, они использовали слова и предложения, которые для их современников звучали странно и слишком смело. Они говорили о своем опыте вовлечения в сообщество друг с другом, используя метафоры и аналогии, как новые, так и старые для того времени. «Царство Божье собирало нас всех в сеть…» писал Фрэнсис Хаугилл, пытаясь выразить чувство облегчения и волнение, которые они испытывали, когда открывали друг друга и убеждались в том, насколько глубоко они связаны в попытках выразить словами свое восприятие духа. Схожим образом многие женщины сегодня открывают потребность выразить свою духовность способами, которые некоторым Друзьям кажутся странными, такими же казались выражения ранней квакерсткой духовности тем, кто впервые их слышал. Роуз Кеттерер – член Хаддонфильдского Собрания Друзей (Нью-Джерси). Она пишет о своих попытках восстановить более женское понимание божественного.
26.37
Религия – это жизнь с Богом. Нет никакого другого рода религий. Жизнь с Книгой, жизнь с Правилом или по Правилам, будучи высокими принципами, сами по себе не являются религиями, хотя многие люди думают, что в этом-то все и дело. Религия снискала дурную славу через отождествление с внешней упорядоченностью. Но внешняя упорядоченность может быть смертью, скукой и мазохизмом. Исполнение своего долга может быть замечательным стоицизмом; но это не религия.
Чтобы найти собственно религию, вам следует посмотреть внутрь людей и внутрь себя. И если там вы найдете хоть самое маленькое зернышко истинной любви, это будет верным следом. Миллионы людей обладают им и не знают, чем они владеют. Бог – их гость, но у них нет ни малейшего понятия о том, что он присутствует в их доме. Поэтому не нужно смотреть лишь туда, где Бога исповедуют и признают. Чтобы найти истинную религию, следует посмотреть везде. И не нужно искать в других или в себе великих призрачных видений и откровений. Такие видения и откровения приходят ко многим и намного чаще, чем мы думаем; и для тех к кому они приходят, они – солнце, луна и звезды. Но для большинства людей, знающих Бога, и чаще всего для всех таких людей, жизнь с Богом – не божественное явление, а невыразимая словами и бесконечная уверенность. Как совместное молчание двоих друзей. Как молчание влюбленных.
Бог ожидает такой жизни в каждом конкретном человеке на Земле.
Бернард Кантер, 1962
26.38
Для меня Бог – это целое; и я «в нем живу и движусь, и существую»… Поскольку я – личность, Бог тоже должен быть в какой-то степени личностным. Но мироздание полно других энергий, поэтому Бог также и неличностный. Вместе с Джерардом Мэнли Хопкинсом я чувствую, что он «вне всякого понимания, Бог», и, тем не менее, вместе с Теннисоном я уверен, «Он ближе, чем дыхание, и ближе, чем руки и ноги». Это настолько бесконечно удивительно и загадочно, что мое естественное человеческое тщеславие сдерживается, я вижу себя в перспективе, и поклонение становится естественным откликом. Почтение к миру, к жизни, к человеку неизбежно приводит к почитанию того, что я называю Богом.
Дональд Корт, 1965
26.39
Истинная вера – это не убежденность, а готовность идти вперед экспериментально, без убежденности. Это чувствительность к еще неизвестным вещам. Квакерство должно провозглашать себя не религией уверенности, а религией неуверенности; это придает нам наше особенное сходство с миром науки. Ведь наше восприятие истины ограничено и неполно, а опыт может представить все в новом свете; если мы слишком легко удовлетворяем свою потребность в безопасности; утверждая, что нашли определенность, мы уже не будем чуткими к новым опытам истины. Ибо, кто ищет то, что, по его убеждению, уже им найдено? Кто исследует территорию, которую он считает уже известной?
Чарльз Ф. Картер, 1971
26.40
Я не знаю, по какому пути мне бежать, все скрыто в тайне, но я стараюсь поступать правильно во всем… Искать истинную религию, как первейшее из благ, заботиться о ней, и дать ей расцвести и распуститься в моем сердце; она нуждается в заботе, ее трудно обрести. Мне не следует отчаиваться или становиться скептичной, если я не всегда чувствую себя религиозной. Я ощущала Бога, когда это происходило, и мне следует искать, чтобы найти Его снова.
Элизабет Фрай, 1798
26.41
Какая у меня религия? Мои друзья, мои учителя, мой Бог. А кто мой Бог? Он говорит внутри меня; если я услышал неверно, мои друзья поправляют меня; если я поступил неправильно, я обращаюсь к Иисусу Христу. Как же меня учат? Я слушаю в молчании, я размышляю в одиночестве и стараюсь практиковать это в шумной толпе. Чему я учусь? Ставить радость выше благоразумия, благо выше удовольствия, служение выше власти. Что мне заповедано? Искать терпение в страданиях, смирения в успехе, стойкости всегда. Что мне запрещено? Отвергать чью-то любовь, презирать чью-то мудрость, хулить чьего-то Бога. И какая у этого цель? Помогать другим, чтобы мы вошли в Содружество Небесное вместе, и каждый обрел свое Существо в Целом,
Фредерик Паркер-Родес, 1977
СВЕТ, КОТОРЫЙ СИЯЕТ ВСЕМ
26.42
Теперь Бог открыл мне своей невидимой силой то, как всякий человек освещается божественным Светом Христа; и я увидел его сияющим сквозь все, а те, кто верят в него, выходят из осуждения и вступают в Свет Жизни, и становятся детьми его, а те, кто ненавидят его и не верят в него, осуждены им, хотя они исповедуют Христа. Это я увидел в чистых откровениях Света, безо всякой человеческой помощи, и тогда я еще не знал, где искать это в Писаниях, хотя впоследствии, исследуя Писания, я нашел это. Ибо в том же Свете и Духе, который был прежде того, как даны были Писания, и который привел святых людей Божьих к тому, чтобы создать Писания, я видел, что все должны прийти к этому Духу, если они истинно знают Бога или Христа, или Писания, которые учили и вели тех, кто создавал Писания.
Джордж Фокс, 1648
26.43
Сердце квакерского послания находится не в доктрине, выраженной в абстрактных терминах, а в опыте силы и благодати, известных в наших сердцах и также связанных со структурой мироздания; также известных индивидуально и признанных как всеобщее достояние. В то же самое время, этот вселенский дух сфокусирован и сделан личностным в Иисусе таким образом, что стало уместным говорить об Универсальном Свете, как о Свете Христа. С этого двойного акцента на универсальном и на Христо-центричном начинается квакерское послание. Эти два элемента, тесно связанные друг с другом, обеспечивают согласованность и единство квакерства.
Л. Хью Донкастер, 1972
Свет Христа
26.44
Если бы ты знал Бога, поклонялся и служил Богу, как следует тебе, ты пришел бы к способам, которые он предопределил и дал для этих целей. Некоторые ищут в книгах, некоторые – в ученых людях, но они ищут самих себя, и все-таки не могут найти. Голос слишком тих, Семя слишком мало, и Свет сияет во тьме. Они – на чужбине и не могут поделить добычу; но женщина, которая потеряла монету, нашла ее дома, после того, как зажгла свечу и подмела дом. Делайте так же, и вы обнаружите то, что хотел узнать Пилат, а именно – истину. Внутренний Свет Христа, который есть Свет мира, и поэтому свет для вас, говорит вам правду о вашем состоянии, ведет всех, принимающих убежище в нем, из тьмы в чудесный Свет Божий; ибо свет произрастает на послушании. Он посеян для праведных, и их путь – сияющий свет, который светит больше и больше ко дню совершения.
Уильям Пенн, 1964
26.45
Христос победил не для того, чтобы оправдать нас, но чтобы мы последовали за ним.
Джоб Скотт, 1792
26.46
Новый Завет ясно показывает, что Христос – полностью человек и полностью бог. Евангелисты не находят трудности или противоречия в такой позиции. Им это кажется самым естественным в мире. Возможно, ощущение противоречия возникает в нашем сознании лишь из-за незнания того, что подразумевается под личностью. Мы противопоставляем божественное человеческому, полагая, что, добавляя сколько-нибудь к первому, нужно отнять столько же от второго. Некоторые так подчеркивают божественность Христа, что не оставляют места для его человечности, в то время как другие делают обратное. Кажется, что легко решить проблему, разрубив узел: сказать, что Христос был абсолютно Богом, или что он был обычным человеком. Но это не решает проблемы, ведь каждое из решений упускает из виду множество фактов. Трудно прийти к идее Иисуса, которая истинна для всех фактов – как того, кто был воплощенным Сыном Бога и все же (возможно, следует сказать «и поэтому») был воистину человеком. Жаль, что мы настаиваем на использовании терминов «человеческое» и «божественное» так, словно предполагается противоречие. Разве нельзя сказать, что Иисус «показывает нам божественную жизнь, прожитую по-человечески, и человеческую жизнь, прожитую по-божественному»?
Йоркширское Квартальное Собрание, 1919
26.47
Если вы позволите мне считать Христа просто другом, он может стать тем, что вы называете Богом; если вы навязываете мне его, как Бога, он не сможет стать другом.
Пьер Серезоль, 1920
26.48
Мне еще далеко до горы видения, на которой стоит так много более преданных последователей, надо всеми туманами и сомнениями: еще снова и снова думать о том, что имел в виду Христос, просвет в облаках, сквозь который проглядывает луч света. Иногда в мое видение проливается свет, отраженный от слова или дела какого-то человека, мужчины или женщины, которые сами были озарены тем же Господом; иногда эхо его слов в Новом Завете; образ того, что он сделал, и, прежде всего, чем он был, что он есть и чем будет – приносят потребовавшуюся мне помощь. Я лишь совсем немного понимаю эту жизнь; в евангелиях есть места, которые меня озадачивают; я знаю, что там могут быть устные рассказы, неверно переданные или не так понятые теми, кто его слушал. Но там остается он, и жизнь все еще идет от него в нашу жизнь, принося надежду, прощение и исцеление, новое видение и новый дух.
Т. Эдмунд Харви, 1949
26.49
«Я и Отец – Одно». Это для меня означает, что я думаю о Боге в терминах Иисуса Христа, что я молюсь Иисусу как представителю Отца в моем сознании, или Отцу, каким я вижу его в Иисусе. Нести эту мысль до самой Голгофы. Воспринимать распятие не просто как смерть мученика, не просто как уходящее мерцание Божьей любви, и, конечно же, не как законное жертвоприношение Богу, но поистине как вспышку в свет вечного факта, природу Божьего отношения к греху, к боли, которую мы причиняем его сердцу своими проступками. Здесь есть поразительная динамика креста. Бог призывает вас к нему [Иисусу, – прим. пер.]. Он показывает вам его страдания, показывает ненавистность греха, который был причиной этого, и показывает вам его любовь, показывает вам наказание отчуждения от него, ад нераскаявшихся, в котором мы остаемся до тех пор, пока покаяние не откроет двери блудному сыну и не откроет проход к свободному прощению и любви Отцовского дома. В Иисусе, его жизни и его смерти на кресте, показана природа Бога и доступные нам возможности. Нам показан мир, каким его видит Отец, мы призваны жить в гармонии с его волей и целью, ненавидеть грехи, заставляющие его скорбеть, ставить заслон греху и открывать, что путь раскаяния ведет открыто и прямо к сердцу Отца. Никаких законных сделок, но духовный конфликт, внутреннее изменение, отрицание живущей смерти греха, выбор нового рождения, очищения себя, обращения от низкого и земного к высокому и духовному стандарту жизни и поведения – здесь у вас есть практические условия спасения, и в активной, свободной и святой любви Бога, вечно ищущей входа и еще более могущественной, если мы отдаем врата своего сердца, – вот в чем суть Евангелия.
Джон Вильгельм Раунтри, 1904
26.50
Мы можем откликаться на событие Христа таким образом, чтобы видеть Иисуса как символ Бога, конкретный пример божественного существования и действия. Поступая так, мы, хотя и рассуждаем об Иисусе, но, на самом деле, говорим о Боге. Используя этот символ, мы можем говорить о Боге как о беспомощном и смиренном, разделяющим с нами человеческую уязвимость. Мы можем видеть Бога сломленным, отдающим власть, чтобы принять боль и смерть; созидательность любви, воссоздающей надежду из отчаяния, обетование из греха; воплощение божественного в человеческом, освящение всей жизни; слияние святости с жизнью; божественное самопожертвование. Используя этот символ, мы можем говорить о покое; о свете, который сияет во тьме; о несомненной любви и радости. Мы можем увидеть присутствие Бога в каждом аспекте нашей жизни, так что, какой бы ни была наша ситуация, в ней участвуют и ее понимают. Используя этот символ, мы можем, прежде всего, увидеть Бога в своих ближних людях, и, таким образом, быть призванными к служению. В каждом беженце, каждом преступнике или отверженном, любом рабочем или проповеднике, в тех, кто у власти, и тех, кто ее лишен, в каждом есть дитя Бога, драгоценное и возлюбленное.
Джанет Скотт, 1980
26.51
Центральные понятия христианства остаются источником вечной мудрости, без которой мы погружаемся в безжизненность. Воплощение, крест, покаяние, прощение, воскресение – эти немодные слова отражают глубокую реальность человеческого состояния. В начальный период нашей истории первые Друзья отвергали наслоения и внешние приманки, посредством которых церкви затуманивали прямое видение. Когда мы читаем Джорджа Фокса и поражаемся силе и страсти, которые нами явно утеряны, следует не искать невозможного возвращения к породившему такие убеждения историческому моменту, но понять в терминах нашего собственного, сильно отличающегося, хотя и столь же хаотического времени, что может означать для нас Христо-центричность сегодня.
Лорна М. Марсден, 1985
26.52
Если мы постараемся представить себя на месте первых апостолов, нам придется считать себя строго монотеистическими иудеями, верящими в единого Бога, Иегову, творца. Общаясь с Иисусом, они постепенно признавали в нем все большее и большее: сначала учителя, который учил со властью, а не как книжники; затем Христа, Божьего святого; и, наконец, по утверждению Фомы: «Моего Господа и моего Бога». Какая ужасная вещь в устах иудея – и все же, каким-то образом, таков был эффект оказанного Иисусом воздействия. А затем, по окончании его земной жизни те же самые апостолы и их друзья осознавали продолжающуюся среди них жизнь его духа, который ободрял, вел и поддерживал их. Короче говоря, у них был тройственный опыт восприятия единой реальности: они знали Бога отца; они лично знали Иисуса, который был настолько тождественен ему; им было известно продолжающееся вдохновение духа, который они отождествляли с ним.
Л. Хью Донкастер, 1963
26.53
Я не могу объяснить тайну того, как можно поклоняться человеческому существу – такому, как вы и я. И все же тайна обрела для меня больше реальности, это не Иисус стал более подобным Богу, а все мои братья и сестры. Именно через него я признал Бога в своем ближнем, через Иисуса я открыл уникальность каждого человека. И в нем была готовность быть поверженным и разбитым своими врагами и продолжать любить их, и одно лишь это сделало возможным новое качество жизни впоследствии.
Пол Эстрайгер, 1981
26.54
Мы строим догадки о природе Бога и часто уподобляемся моей маленькой дочке, которая сказала: «Голова идет кругом, когда я хочу подумать о Боге, но я могу думать об Иисусе». Для меня Иисус – окно к Богу, личность, которая в личностном смысле, доступным нашему ограниченному уму способом показывает, как выглядят милосердие, жалость и миролюбие в человеческой жизни. Я обращаюсь к Иисусу Нового Завета – к его целительному слову, его свободе от беспокойства, его всепроникающему пониманию, к нему, как к цельной личности – не для подражания ему, а для того, чтобы позволить ему жить и расти в моей жизни…
Я не молюсь ему – я смотрю на него, пребываю в нем, люблю его. Но я осознаю присутствие Бога, которому он поклонялся, когда смотрю на ночное небо, спящего ребенка и розу. Когда я слушаю тишину и когда молюсь, я слушаю Бога и молюсь ему. И поскольку личность обладает наивысшей ценностью, из всего, что мне известно в жизни, ведь вся истина приходит к нам посредством человеческого разума и мыслей, я не удивляюсь тому, что Бог также приходит ко мне, как личность. Я прекрасно понимаю то, как Христос представляется многим христианам осязаемой фигурой, Сыном Божьим в особом уникальном смысле, даже если для меня он и не осязаем. Каждое слово в наших устах – это символ, а символ Бога отца был освящен тем, как его применял Иисус, равно как и тем, как этот символ использовался в Библии. Нам нужно изучать образ отцовства, рост и развитие идеи Бога в Ветхом Завете. И теперь также мы можем начать узнавать Бога в качестве матери.
Рут Фауэлл, 1987
26.55
Иисус, иудей из Назарета,… для меня во всем ставит вопросительный знак и восклицательный знак. Дело не в том, чтобы говорить «Иисус – это ответ». Будет правдой и будет более полезным сказать, что Иисус – это вопрос. Здесь вопросы о действии и достижении, о Боге и человечестве помещены в центр внимания в парадоксе триумфа на кресте, умирающего как человек Бога и живущего как Бог человека. Здесь вопросительный знак, который смерть и страдания ставят перед любовью и радостями этого мира, в свою очередь, противопоставлен вопросу «Смерть, где твое жало?». И в свете этого мы оказываемся перед вопросом «Кто же я, по-вашему?». Я также обнаружил, как легко уклониться от испытания Иисуса. История ранней церкви и рост символов веры, которые для квакеров как красная тряпка для быка, были именно попыткой церкви не потерять из виду этот парадокс, это острие ножа, этот скандал. С течением времени людям хотелось сделать все более доступным для понимания и более удобным для жизни через преувеличение человеческой стороны Иисуса за счет божественной или наоборот. Никто не стал бы отрицать, что попытка краткого словесного изложения истины об Иисусе обречена на провал, но достижением тех лет был отказ от выбора более легкого ответа и сохранение напряжения, живым воплощением которого он был, так что резонанс остается и сейчас.
Хью Пайпер, 1986
26.56
Воскресение, в буквальном или каком-либо ином нашем толковании, демонстрирует власть Бога выводить жизнь из сломанного; не просто удалять из сломанного боль, но и добавлять что-то миру. Это помогает нам ощутить пользу, возможную значимость своего страдания и превратить его в дар. Воскресение подтверждает то, что происходит для меня, с моей болью и моим гневом. Оно не устраняет моей боли; все еще больно. Но я чувствую, что преображаюсь; я становлюсь способной начать снова уверенно любить и переделывать дух своего мира.
С. Джоселин Бернелл, 1989
26.57
Много лет назад я решил, что Бог – не самый «могущественный» во вселенной. Он намного больше напоминал босоногого галилейского пророка, говорящего на провинциальном диалекте, сопровождаемого сборщиками налогов, рыбаками и проститутками, который стал занудой и кончил тем, что был (соответственно) распят, в то время как стражи играли в кости на его одежды – больше, чтобы скоротать время, нежели из-за того, что одежды хоть что-нибудь стоили. Я поклоняюсь Богу не потому, что он могущественен; если он и могущественен – то в таком измерении, о котором я ничего не знаю, и которое мы можем согласиться (если вы хотите) называть вечностью…
Нет, я люблю Бога в тот момент, когда галилейский пророк смотрел, как тают ряды его последователей, и подозревал, что Симон Петр, рыбак, скоро также возвратится к своим сетям. «Ты тоже уйдешь?», – спросил он Симона; но, к счастью, Симон был слишком глуп для того, чтобы понять суть вопроса или воспользоваться своим шансом устраниться. «Господь, к кому мы пойдем? Ты владеешь словом вечной жизни». Вот ему – неизвестному, бесполезному, колеблющемуся, слабому, как младенец в колыбели, вот, кому я поклоняюсь.
Дж. Ормерод Гринвуд, 1973
26.58
Две тысячи лет подчеркивались Ян аспекты Христа: поразительный учитель, целитель и владыка всех духовных сил, тот, кто запрещал ветрам и волнам и сказал ученикам, что если бы у них была вера, гора низверглась бы в море. Результатом этого преувеличения аспекта силы духа стало … господство на планете. Но из-за отсутствия интуитивного почтения мы невольно занялись разрушением живых и целительных процессов, которые, на самом деле, поддерживают единство мира.
Инь, или женский аспект Христа, сейчас ожидает своего открытия. Это – Христос во втором периоде евангельской истории. Тот, кто, повторяя открытость божественному своей матери, молился в Гефсиманском саду: «Да не моя воля будет, но твоя». Именно здесь, в ознаменованном крестом разрыве материального происходит новое вхождение духа в материю. Это – Христос, отделенный в агонии от духа, своим принятием сделавший возможным новое оплодотворение божественным, прямо в глубинах природы и в человечестве.
Дамарис Паркер-Родес, 1985
26.59
Понимание пожилых, одиноких Друзей выросло во мне за те многие часы, когда я их посещала, и я почувствовала, что готова взяться за работу с Детским Собранием, которая мне, действительно, понравилась. Там, где мы жили – рядом со всеми симптомами внутригородского разложения и перемен, у меня было достаточно возможностей ощутить нужды тех, кто нас окружал. Процесс осознания достиг своего пика, когда я очень просто и наивно попросила Бога о более глубоком понимании Христа. Думаю, я ждала чего-то утешительного и прекрасного. Вместо этого, все страдания мира в один момент собрались и навалились на меня. Это было полным изнеможением и опустошением. Такое переживание дало мне понимание Иисуса, который глубоко вовлечен в наши страдания и боль, который их также действительно ощущает, понимание того, что Бог – не далеко, Бог с нами. Воистину, Эммануил [с нами Бог, – прим. пер.].
Розамонд Робертсон, 1990
26.60
Те из нас, кто не может лично свидетельствовать об опыте прямого общения с живым Христом, могут лишь на свой страх и риск отрицать истинность опыта, о котором свидетельствуют другие; и те, кто считает, что обладает таким опытом, так же находятся на опасном пути, когда на основании своего опыта они утверждают, что владеют единственным маршрутом к тому Богу, которого Иисус из Назарета определял как дух, и чье царство он однажды уподобил обители со множеством комнат. Признание обоснованности опыта человеческого общения с духом Бога, которое проверяется общинной дисциплиной, стало одной из основ нашего квакерского свидетельства. Поэтому, хотя как наши молитвенные практики, так и наши теологические толкования, сегодня широко разнятся, эти расхождения можно считать элементами внутри прямого, продолжающегося строительства духа Иисуса, ощущение которого было в сердце изначального квакерского опыта.
Ричард Раунтри, 1987
Вселенский Свет
26.61
Есть чистый принцип, помещенный в человеческом разуме, который в разных местах и в разные времена называется по-разному; тем не менее, он чист и происходит от Бога. Он – глубокий и внутренний, нет формы или религии, которые полностью исчерпывают его или лишены его там, где сердце совершенно искренне. И те, в ком этот принцип пускает корни и растет, становятся братьями, какой бы они не были нации.
Джон Вулман, 1762
26.62
Свет, столь необходимый миру, уже сияет. Он сияет во тьме, но тьма не владеет им. Он сияет во тьме, но тьма не побеждает его. Он сияет во множестве душ, и новый порядок уже начался в царстве сердца. Он сияет во многих маленьких группах и создает земное и небесное содружество детей света. Он всегда будет сиять и многих приведет в мир нужды, чтобы они возносили его в сердце Бога.
Томас Р. Келли, 1941
26.63
Свет, сияющий в человеческих сердцах, исходит не от человека, и следует отличать этот свет от совести, которую он освещает, и от естественной способности разума, который бывает очень глупым в Божьих вещах, если только разум не подчинен святым влияниям света. Как глаз для тела, так и совесть для внутренней природы, – это орган зрения; и как свет и жизнь необходимы для видения естественным глазом, так и совесть, внутренний глаз, не может правильно видеть без оживления и просветления от Духа Бога.
Годовое Собрание в Лондоне, 1879
26.64
[перевод с валлийского, – прим. пер.]
Подчеркивая Внутренний Свет, мы не очеловечиваем религию слишком сильно. Это – не наш свет, мы его получаем. Когда мы проживаем самые разные виды опыта вместе со своими ближними, приходит свет, который заставляет этот опыт выглядеть по-другому. Мы, выражаясь слишком сложно, говорим, что преображение вызвано именно Внутренним Светом, и мы верим в то, что он приходит от Бога. Как нам узнать, что мы себя не обманываем? В конце концов, нам больше не на что полагаться, кроме своего собственного опыта. И, в конце концов, даже тому, кто полностью принимает традиционную религию, не на что полагаться, кроме своего собственного опыта.
Уальдо Уильямс, 1956
26.65
Это основополагающее утверждение о том, что Свет подобного Христу Бога сияет в каждом человеке, подразумевает, что наше знание Бога как субъективно, так и объективно. Легко неверно истолковать «Внутренний Свет» как приглашение к индивидуализму и анархии, если концентрироваться на известном каждому субъективном опыте. Но равнозначно важная часть нашей веры и практики – признание того, что мы заявляем не о существовании и приоритетности твоего света и моего света, а о Свете Бога, того Бога, который нам открыт, прежде всего, через Иисуса. Внутренний опыт должен быть проверен в соответствии с разумом Христа, плодами Духа, характером той сознательной заботы, которая в Новом Завете называется Любовью. При последующей проверке тем фактом, что Бог знаком каждому человеку в свою меру, наше знание о Боге будет во многом приобретаться через опыт других, почтительно и смиренно ищущих его. И, в крайнем случае, мы должны руководствоваться своими собственными добросовестными убеждениями – но только в крайнем случае. Сначала нам следует прилежно и с молитвой исследовать представления других людей, как в прошлом, так и среди наших современников, и только в свете этого исследования мы приходим к своим утверждениям.
Л. Хью Донкастер, 1972
26.66
Кажется, что мы иногда принимаем Бога как должное. Но нам знакомо сверхъестественное среди нас; мы полагаемся на милость, на бескорыстное, поддерживающее, творческое и живое действие Бога так же, как мы полагаемся на воздух, которым дышим, и землю, по которой идем.
Лондонское Годовое Собрание, 1986
26.67
Мы неверно понимаем истину о Внутреннем Свете, если воображаем, что это означает сегодняшнее вдохновение вне зависимости от прошлого. Фокс так же уверенно заявлял, что у него было слово от Господа, как и то, что оно было у апостолов. Мы присоединяемся к нему, утверждая нашу веру в современное вдохновение Святого Духа. Но Фокс никогда не сделал бы своего заявления, если бы не признавал слово Господа, которое приходило к апостолам.
Х. Г. Вуд, 1951
26.68
Внутренний Свет ведет людей не к тому, чтобы делать правильное в их собственных глазах, но к тому, что правильно в глазах Бога. Поскольку Свет Един, его учение, в конечном счете (хотя и не поверхностно) – гармонично. В реальном опыте не бывает, чтобы души, истинно ищущие Внутренний Свет как свой авторитет, порывали друг с другом в анархии.
Эллен С. Бозанке, 1927
26.69
В квакерском взгляде на жизнь отсутствует легкий оптимизм. У Фокса не было иллюзий относительно греха; но он просит нас по-новому справляться с грехом. Когда ранние Друзья связывали дар Бога с «Семенем», они не думали, что оно непременно вырастает в благородное дерево. Они вполне сознавали влияния, способные остановить его рост. Фокс никогда не считал борьбу с грехом незначительным делом. Но с удивительным психологическим пониманием он перенес весь акцент своего метода не на грех, но на открывающий этот грех свет. Он косвенно критиковал тех, кто был настолько одержим падшим состоянием человека, что останавливал свой взгляд на человеческой греховности, а не на средствах спасения. Созерцание зла – не лучший способ стать добрым… Фокс уверял своих друзей в том, что свет придет при определенных условиях. Эти условия хорошо изложил Исаак Пенингтон во тьме каземата Ридинга: «Мы были направлены искать наименьшее из всех зерен, и поэтому быть внимательными к самому малому проявлению, которое противостоит греху и тьме; мы постепенно пришли к открытию встречи с чистым живым вечным Духом».
Практика внимания к «самому малому проявлению» Семени включает суровую дисциплину. Строгость необходима нам так же, как и принятие радости жизни, если мы хотим расти. Метод этой дисциплины прекрасным и наиболее практическим образом предложен в часто повторяемой инструкции Джорджа Фокса. «Внимай тому, что чисто в тебе, чтобы вести тебя к Богу». Здесь Джордж Фокс показывает глубокое психологическое понимание, рожденное его личной борьбой. Нам нужно использовать то малое, что мы имеем, для того, чтобы увеличить его. Мы должны ухаживать за маленьким Семенем и помогать ему расти.
Эдгар Б. Кастл, 1961
26.70
Оставь свою волю, оставь свою волю, оставь свое желание что-то знать или чем-то быть и опустись вглубь к семени, которое Бог посеял в сердце, и пусть оно растет в тебе и пребывает в тебе, и дышит в тебе, и действует в тебе; и в сладостном опыте ты обнаружишь, что Господь знает это и любит, и обладает этим, и поведет семя к наследованию Жизни, к которой оно причастно.
Исаак Пенингтон, 1661
26.71
Если вы построите на чем-то или доверитесь чему-то временному, находящемуся по эту сторону вечности и Существа существ, ваше основание будет сметено прочь, и ночь найдет на вас, и все собранное и приобретенное вами и все поддельное подведет вас… Почему вы переходите границу? Почему пристраиваетесь к словам святых, когда вы не знаете жизни? Вернитесь, вернитесь к Нему, кто есть первая Любовь и первенец всего творения, кто есть Свет миру… Вернитесь домой внутри, подметайте свои дома, монета – там, малая закваска – там, вы увидите горчичное зернышко, которое подобно Царству Божьему; … и вы увидите, что ваш Учитель не удаляется в угол, но пребывает с вами, когда вы лежите в постели, и в ваших трудах, убеждениях, учебе, водительстве, исправлении, суждении и миротворчестве для всех, кто любит Его и следует за Ним.
Фрэнсис Хаугилл, 1656
26.72
Для вас, ищущие, для вас, молодые и старые, кто трудился всю ночь и ничего не добыл, но кто хочет отправиться на глубину и забросить сети по течению, я хочу говорить так просто, с такой любовью и так ясно, как я только могу. Ибо Бога можно найти. Есть последний оплот для ваших душ, спокойное место абсолютного мира и радости, сияния и безопасности. Есть Божественный Центр, в который может проскользнуть ваша жизнь, новая и абсолютная ориентация на Бога, Центр, где вы живете с Ним, и из которого вы видите всю жизнь новым, сияющим видением, расцвеченным новыми печалями и болью, новыми радостями, несказанными и полными славы … Реальность Присутствия бывала иногда так велика в последнее время. Человек на собственном опыте знает, что значит древний вопрос: «Совершенствуется ли среди вас Истина?».
Томас Р. Келли, 1941
26.73
Не могу с полной уверенностью утверждать, что Бог напрямую мной руководит – я не слышу божественный голос, который говорит мне, что делать. Но у меня есть чувство притяжения к тому, чтобы поступить так, а не иначе. Водительство, тем не менее, возникает из бесчисленного множества переживаний, влияний, отношений и уроков, которые я накопил с годами и над которыми размышлял. Поэтому определенные типы реакций, видимо, оказываются моим естественным откликом на конкретные обстоятельства. Во всех них чувство присутствия Бога реально и непосредственно, и не оторвано от жизни.
Джордж Горман, 1973
26.74
От какого мы духа? Есть ли у нас связь с духом, который снизошел на верхнюю комнату, звуча подобно «великому порыву ветра»? Ищем ли мы того, чтобы наше комфортное существование было сметено вторжением силы, приходящей, по словам Иисуса, неведомо откуда? Или мы скорее ищем более тихого движения внутри? Говорим ли мы, что это – Дух Бога, вдохнувший жизнь в человеческую глину, чтобы сделать нас живыми душами? Он – там, в нашей человеческой природе, но он перемешан со страстями, которые путают его цель, он ограничен туннелем эгоистического видения. Иногда слепящая вспышка может прийти извне, и кто-то будет потрясен; но обычный путь Духа – это спокойная настойчивость, тихий шепот, еле различимый сквозь бурю землетрясения, ветра и огня.
Стивен Аллот, 1981
26.75
Вот уже некоторое время я думаю о Боге в более пантеистических терминах, чем, как мне кажется, это свойственно большинству моих квакерских братьев и сестер. Для меня Бог – что-то, имеющее отношение к вселенной, к глубине внутри каждого из нас.
Мы никогда не говорим об этом на собрании, но такое различие в понимании, по-видимому, не имеет значения в нашем общении. Мы вместе посещаем тюрьму в Ричмонде, даем прибежище сбежавшим из дома подросткам, помогаем противникам войны. Мы собираемся вместе и ждем в тишине, чтобы восстановить свое чувство того, что лежит глубже всего внутри нас, самого важного для нас. Затем, когда каждый из нас говорит и слушает из этого состояния ума и сердца, мы, каким-то образом, понимаем друг друга и объединяемся, исцеляясь и набираясь сил.
Для меня самое важное – молитва и откровение, встреча с тем, что свято. А когда я обнаруживаю что-то подобное вне собрания и его членства, то и там я ощущаю единство существования. Для меня с этими важными вещами должна быть связана всякая мысль о Боге. Как я благодарен тому, что это, несомненно, также истинно и для других, с кем я разделяю молчание, заботы и деятельность того собрания, которое я так сильно люблю.
Аноним, 1970
26.76
У нас в Обществе Друзей существуют свои проблемы с традиционным языком христианской духовности… Есть те, кому комфортно говорить на христианском языке, потому что они на собственном опыте чувствуют, что этот язык выражает истину и реальность так, как они ее понимают. Для них это «не просто язык»; это и есть истина. Используемые слова неотделимы от стоящих за ними истин, историй, традиции, природы Бога, какой она открылась в Иисусе. Нет «зазора» между их опытом веры, их убеждениями и языком, который использует христианская традиция. Но есть и те, кто совсем не в состоянии пользоваться этим языком, потому что для них он не выражает их глубочайшие истины и, на самом деле, может восприниматься как отрицание этих истин или противодействие им. Для таких людей их глубочайший опыт духовной реальности, как они ее сознают, не может быть охвачен языком, который приобрел настолько много исторических приращений и искажений, что он, в лучшем случае, стал бессмысленным, а в худшем – подменяет истину. Поэтому такие люди должны бороться с равновеликой неадекватностью современного языка, чтобы выразить глубины своих исканий.
Пэм Ланн, 1990
26.77
Сегодня, в этом столетии Бог, которому Друзья поклоняются, остается местом, где они обретают свое единство. Квакерское восприятие отношения Иисуса Христа с Богом включает все оттенки ортодоксальной и неортодоксальной теологии от унитарианства до тринитарианства; но вне зависимости от того, считаем ли мы Иисуса … самим Богом или высшим посланником от Бога к человеку, это – Бог одного и того же рода: дух мира, истины, любви и освобождающей силы. Нам необходимо ощущать влияние этого Духа в нашей жизни, а не спорить о различиях способов его восприятия. Начав упрекать друг друга в ортодоксальности или неортодоксальности, мы перестаем быть тем соборным телом, которым являемся; ведь логическим завершением таких упреков бывают санкции и исключение более слабой части более сильной частью. Давайте же сохранять наши различные способы восприятия и помнить всегда, что мы служим одному и тому же Богу, который являет себя каждому согласно его вере, открытости и потребностям.
Беатрис Саксон Снелл, 1961
26.78
Истинным верующим или истинным христианином человека делает … не суждение, не догадка, не мнения о том, что истинно, и не согласие с чем-то или подписание статей или предложений, а то, что никогда не звучит столь высокопарно. Это происходит благодаря приведению разума и практики в соответствие с волей Бога, во всей святости речи, согласно тому, что диктует Божественный принцип Света и Жизни в душе, и что отмечает человека, как истинное дитя Божье.
Уильям Пенн, 1692
