Как и многие люди по всему миру, включая тысячи отважных россиян, протестующих против вторжения в соседнюю Украину, я осознаю неадекватность ресурсов для защиты независимости Украины, стремящейся к демократии. Байден, страны НАТО и другие наращивают экономическое давление, но этого, кажется, недостаточно.
Конечно, отправка американских солдат лишь ухудшит ситуацию. Но что, если есть неиспользованный ресурс для обладания силой, ресурс, который почти не рассматривают? Что, если ситуация с ресурсами выглядит примерно так: есть деревня, которая веками зависела от ручья, а из-за изменения климата он сейчас пересыхает. При имеющихся финансовых ресурсах поселение находится слишком далеко от реки, чтобы строить водопровод, и деревне грозит разруха. А вот чего никто не заметил, так это крохотного родника в овраге за кладбищем, который — при наличии оборудования для рытья колодцев — мог бы стать обильным источником воды и спасти деревню?
Опасное предположение, что насилие нас защищает
На первый взгляд, таково было положение Чехословакии 20 августа 1968 года, когда Советский Союз попытался восстановить свое господство — чешская военная мощь не могла ее спасти. Лидер страны Александр Дубчек запер своих солдат в казармах, чтобы предотвратить серию бесполезных стычек, результатом которых могли быть только раненые и убитые. Когда войска Варшавского договора вошли в его страну, он написал своим дипломатам в ООН инструкции, чтобы они возбудили там дело, и использовал полуночные часы, чтобы подготовиться к аресту и судьбе, ожидавшей его в Москве.
Однако неведомо для Дубчека, иностранных репортеров, да и оккупантов в овраге за кладбищем находился аналог источника воды. Предыдущие месяцы активного политического самовыражения, растущего движения инакомыслящих, полных решимости создать новый вид социального порядка – «социализм с человеческим лицом» – способствовали активизации этого источника силы. Чехи и словаки в большом количестве уже начали действовать еще до вторжения, сообща, оживленно разрабатывая новое видение.
Прага 1968 г. Фото Milan Linhart
Их наступательный порыв сослужил им хорошую службу, когда началось вторжение, и они блестяще сымпровизировали. 21 августа в Праге случилось кратковременное затишье, которое, по сообщениям, наблюдали сотни тысяч человек. Работники аэропорта в Рузино отказались снабжать советские самолеты топливом. В ряде мест на пути приближающихся танков сидели толпы; в одной деревне граждане выстроились в живую цепь через мост через реку Упа и стояли там девять часов, вынудив российские танки в конечном итоге повернуть вспять.
Для многих наблюдателей в других странах, которые задавались вопросом о потенциале использования ненасильственного сопротивления для обороны, август 1968 года стал откровением.
На танках рисовали свастики. Распространялись листовки на русском, немецком и польском языках, объяснявшие захватчикам, что они не правы, и велись бесчисленные дискуссии между сбитыми с толку и защищающимися солдатами и разгневанной чешской молодежью. Армейским частям давали неверные направления, меняли уличные знаки и даже знаки с названиями деревень, местные жители отказывались от сотрудничества и не предоставляли продовольствия. Подпольные радиостанции передавали населению советы и новости сопротивления.
На второй день вторжения около 20000 человек провели демонстрацию на Вацлавской площади в Праге. На третий день из-за часовой стихийной забастовки площадь стала зловеще неподвижной. На четвертый день молодые студенты и рабочие нарушили советский комендантский час, устроив круглосуточную сидячую акцию у памятника Святому Вацлаву. Девять из десяти человек на улицах Праги были с чешскими флажками в лацканах. Всякий раз, когда русские пытались что-то объявлять, народ поднимал такой гам, что русских не было слышно.
Большая часть энергии сопротивления была потрачена на ослабление воли и усиление замешательства сил вторжения. К третьему дню советские военные власти уже рассылали своим войскам листовки с контраргументами против листовок чехов. На следующий день началась ротация, и в города пришли новые части, чтобы заменить российские силы. Войска, столкнувшиеся с постоянным сопротивлением, но без угрозы телесных повреждений, быстро теряли боевой дух.
Для Кремля, а также для чехов и словаков ставки были высоки. Сообщается, что для достижения своей цели по замене правительства Советский Союз был готов преобразовать Словакию в советскую республику, а Богемию и Моравию в автономные области под советским контролем. Однако Советы упустили из виду, что такой контроль зависит от готовности людей быть под контролем, а эту готовность едва ли можно было заметить.
Кремль был вынужден пойти на компромисс. Вместо ареста Дубчека и реализации своего плана Кремль согласился на урегулирование путем переговоров. Обе стороны пошли на компромисс.
Со своей стороны, чехи и словаки были блестящими ненасильственными импровизаторами, но у них не было стратегического плана — плана, который мог бы привести в действие их еще более мощное оружие отказа в постоянном экономическом сотрудничестве, а также использовать другие доступные ненасильственные тактики. Тем не менее, они достигли того, что большинство считало своей самой важной целью: сохранить чешское правительство, а не прямое правление Советов. Учитывая обстоятельства, на тот момент это была замечательная победа.
Для многих наблюдателей в других странах, которые задавались вопросом о потенциале использования ненасильственного сопротивления для обороны, август 1968 года стал откровением. Однако Чехословакия была далеко не первой страной, где реальные экзистенциальные угрозы жизни стимулировали новые размышления об обычно игнорируемой мощи ненасильственной борьбы.
Дания и известный военный стратег
Подобно постоянному поиску питьевой воды, способной поддерживать жизнь, поиск ненасильственной силы, способной защитить демократию, привлекает технологов: людей, которым нравится думать о технике. Таким человеком был Бэзил Генри Лиддел Гарт, известный британский военный стратег, с которым я познакомился в 1964 году на конференции Оксфордского университета по гражданской обороне. (Меня попросили называть его «сэр Бэзил»)
Лиддел Гарт рассказал нам, что вскоре после Второй мировой войны правительство Дании пригласило его для консультаций по стратегии военной обороны. Он согласился и посоветовал им заменить свои вооруженные силы ненасильственной защитой, опирающейся на обученное население.
Его совет побудил меня более внимательно присмотреться к тому, что на самом деле делали датчане, когда их оккупировала соседняя нацистская Германия во время Второй мировой войны.
Датское правительство, конечно, знало, что насильственное сопротивление бесполезно и приведет только к гибели и отчаянию датчан. Вместо этого дух сопротивления развивался как в высших слоях общества, так и в подполье. Датский король сопротивлялся символическими действиями, проезжая на лошади по улицам Копенгагена, чтобы поддержать боевой дух, и надел желтую звезду, когда нацистский режим усилил преследование евреев. Многие и сейчас знают об очень успешном массовом побеге евреев в нейтральную Швецию, организованном датским подпольем.
По мере того как оккупация продолжалась, датчане все больше сознавали, что их страна ценна для Гитлера своей экономической продуктивностью. Гитлер особенно рассчитывал на то, что датчане построят для него военные корабли, что было частью его плана вторжения в Англию.
Датчане понимали (как и все мы), что когда кто-то в чем-то от вас зависит, вам это дает силу! Таким образом, датские рабочие за одну ночь превратились из, пожалуй, самых блестящих судостроителей своего времени в самых неуклюжих и непродуктивных. Инструменты «случайно» падали в воду гавани, в трюмах кораблей «сами собой» возникали течи и т.д. Отчаявшимся немцам иногда приходилось буксировать недостроенные корабли из Дании в Гамбург, чтобы достроить их там.
По мере роста сопротивления забастовки становились все более частыми, а рабочие рано покидали фабрики, потому что «я должен вернуться домой и заняться своим огородом, пока еще не совсем стемнело, иначе моя семья будет голодать без овощей». Датчане нашли тысячу и один способ, чтобы помешать немцам их использовать. Эта исполненная энергии и широко распространенная креативность резко контрастировала с военной альтернативой оказания насильственного сопротивления, осуществляемого лишь некоторым процентом населения, которое ранило бы и убило многих и принесло бы суровые лишения почти всем.
Учет роли подготовки
Были рассмотрены и другие исторические случаи блестящего импровизированного ненасильственного сопротивления вторжению. Норвежцы, не уступая датчанам, ненасильственно предотвратили захват нацистами их школьной системы во время нацистской оккупации. Это произошло несмотря на конкретные приказы Видкуна Квислинга, норвежского нациста, возглавившего страну при поддержке немецкой оккупационной армии. В Норвегии на 10 норвежцев приходился один немецкий солдат.
Другой участник Оксфордской конференции, Вольфганг Штернштайн, защитил диссертацию о Руркампфе — ненасильственном сопротивлении немецких рабочих вторжению французских и бельгийских войск в Рурскую область, центр угольной и сталелитейной промышленности, в 1923 году, когда те пытались захватить производство стали в качестве репараций. Вольфганг сказал мне, что это была очень эффективная борьба, к которой призывала Веймарская республика – демократическое правительство Германии того периода. На самом деле сопротивление оказалось настолько эффективным, что французское и бельгийское правительства отозвали свои войска, потому что вся Рурская долина объявила забастовку. «Пусть роют уголь штыками», — говорили рабочие.
Что мне кажется необычным в этих и других успешных случаях, так это то, что участники ненасильственных действий боролись без какой-либо подготовки. Какой командующий армией послал бы войска в бой, не подготовив их сначала?
Во времена быстрых перемен победа приходит к тем, кто ее готовит
Я своими глазами видел, как менялись студенты-северяне в США, когда их готовили отправиться на юг, в Миссисипи, чтобы рискнуть подвергнуться пыткам и смерти от рук сторонников сегрегации. Летом свободы 1964 года считалось необходимым пройти подготовку.
Итак, как активист, ориентированный на технику, я считаю, что эффективная мобилизация для обороны требует продуманной стратегии и серьезной подготовки. Военные со мной согласятся. И поэтому в этих примерах меня поражает высокая степень эффективности ненасильственной обороны при отсутствии и того и другого! Подумайте, чего они могли бы достичь, если бы они также надежно опирались на стратегию и имели подготовку.
Почему же тогда любое демократическое правительство, не связанное с военно-промышленным комплексом, не хочет серьезно изучить возможности гражданской обороны?
Джордж Лейки
25 февраля 2022 г.
Джордж Лейки преподавал в Свортморском колледже и недавно вышел на пенсию. Более шести десятилетий он принимал активное участие в кампаниях прямого действия. Подвергался арестам за участие в движении за гражданские права, и совсем недавно – за участие в движении климатической справедливости. Провел 1500 семинаров на пяти континентах, руководил активистскими проектами на местном, национальном и международном уровнях. 10 книг и множество статей его авторства отражают изменения на уровне общества в целом и в социальных слоях. Его самые новые книги – «Экономика викингов: как скандинавы все сделали правильно, и как мы можем сделать то же» (2016 г.) и «Как мы побеждаем: руководство по ненасильственным кампаниям прямого действия» (2018 г.).
Перевод Наталии Наказнюк
Источник: wagingnonviolence.org
