На этой неделе в нашем собрании мы услышали новость о семье украинских беженцев, которую приютила местная пара. Несколько дней назад им сообщили, что отец семейства, находившийся в том момент в Украине, погиб от взрыва бомбы.
В своем описании суда над Адольфом Эйхманом Ханна Арендт придумала фразу «банальность зла». Эйхман, по ее мнению, чувствовал отстраненность от своих злодеяний и не мог думать о творящемся с позиции кого-то другого. Поэтому, согласно ее спорному тезису, его зло было банальным, заурядным, обыденным.
Вот также, я полагаю, существует банальность насилия. Кажется, что оно вписано, как и зло, в наши животные чувства. Мы игнорируем его. Оно кажется банальным.
Насилие является частью повседневной жизни. Дело не только в войнах или бомбах. Возьмем вождение автомобиля. Летом я просыпаюсь рано и еду в город задолго до восьми утра. В городе, где я живу, в это время дороги пустынны, и ехать на машине – одно удовольствие. Но в пять вечера все по-другому. Машин больше, я раздражительный, а водители ведут себя как пауки в банке.
Недавно один Друг из моего собрания познакомил меня с книгой Маршалла Розенберга «Ненасильственное общение». Я согласен с автором в том, что большая часть общения — это на самом деле процесс убеждения, попытка заставить другого смотреть на вещи по-нашему — своего рода империалистическое выкручивание рук. Если собеседники не согласны, мы злимся.
Мы хотим говорить (и говорим), а не слушать. (Например, вспомните о порою раздражительных дискуссиях на тему «теизм/нетеизм» на этих страницах). Почему мы такие примитивные? Такие враждебные? И почему нас это не шокирует? Почему это микронасилие так обыденно, так банально? Почему Ветхий Завет полон насилия? Почему Христос должен умереть на кресте, причем таким жутким, ужасным образом? Рене Жирар приводит метафорический взгляд на распятие, когда Христос видится как конечный козел отпущения (для нашей культуры), поглощающий все насилие в человечестве, возможно, раз и навсегда.
Но это в итоге не сработало. Наше насилие продолжается. Оно отражено во всех датах военных сражений, о которых мы в детстве читали в учебниках истории. Действительно, даты сражений — именно так мы помним нашу историю: битва при Гастингсе, Ватерлоо, Трафальгар… Мы узнаем о них просто как о (банальных) вехах, расставленных на линии времени.
В США, светоче демократии и свободы, через столетие после гражданской войн расизм был обыденным явлением; насилие шло чередой – от убийства Мартина Лютера Кинга до убийства Джорджа Флойда.
В прошлом месяце была семьдесят седьмая годовщина бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Атомная бомба не меняет суть насилия. Мне кажется, что она – всего лишь обычное насилие при вождении автомобиля или общении, усиленное до невероятного количественного максимума.
Нам нужно бросить вызов чрезвычайной банальности насилия — его обыденности, его само собой разумеющемуся присутствию на школьном дворе, в офисе и в других местах. Нас должен шокировать его разрушительный, разъедающий потенциал. Почему так не происходит до сих пор? Что мы можем сделать с этим по отдельности и вместе?
Нил Морган
сентябрь 2022
Источник: The Friend
