Некоторые вещества ценятся за способность растягиваться или скручиваться, возвращаясь к своей первоначальной форме, когда исчезла воздействовавшая на них сила. Эти вещества податливы, реагируют на давление, после чего возвращаются в состояние покоя. Эластичные ленты, например, при растягивании пытаются вернуться к своей форме до растяжения. Ими можно обмотать все что угодно, и их всегда можно использовать вновь.
А мы такие же? Способны реагировать на кризис – справляемся с карантином, меняем свое поведение, учимся новым манерам поведения – но при ослаблении давления отчаянно пытаемся вернуться к нашим старым привычкам? Вроде Пятачка, который катается в грязи, чтобы вернуться к своему «привычному цвету» после того, как его уговорили принять ванну?
Или же мы скорее пластичные? В смысле способности принимать новую форму, а не возвращаться к предыдущей. Как пластилин, или раскаленное железо. Или глина, которая может стать чашей, вазой или превратиться в скульптуру. Своего рода перевертыши.
Я задаюсь вопросом, что полезнее для построения лучшего будущего. Стоит ли мне развивать эластичность или же пластичность? К чему прежнему нужно вернуться, а что отпустить? Какие перед нами открываются новые возможности при экспериментировании?
Многие из нас пытаются разобраться в том, как вернуться к очным молитвенным собраниям. Но в обозримом будущем это подразумевает социальное дистанцирование, ношение масок и дезинфекцию рук. И мы учимся тому, как совмещать наши новые цифровые навыки с тем, что происходит в Доме собраний, как оставаться на связи с теми, кто не может в него попасть.
Перед нами стоит такой вопрос: работаем ли мы над временными исправлениями или же создаем улучшенный способ решения задач на долгосрочную перспективу. Возможно, нам захочется вернуться к тому, как все было раньше. А может быть мы обнаружили новый порядок, который нам захочется сохранить.
Участница нашего собрания, которой, как она сама говорит, «101 год с небольшим», недавно пыталась выяснить, получится ли у нее присоединиться к нашему молитвенному собранию по зуму. По ее словам она «для своего возраста довольно смелая». Элизабет живет в доме престарелых, и долгое время не могла молиться вместе с остальными, однако внезапно это оказалось возможным, поскольку в ее доме теперь появилось необходимое оборудование. Теоретически она могла бы присоединяться к нам онлайн и до пандемии, но никто из нас не думал об этом, и даже если бы мы и обсуждали такую возможность, то отклонили бы эту идею как сложную и нарушающую правила. Когда онлайн присоединяется один человек, это ощущается совсем по-другому.
Иное поведение побуждает нас быть открытыми для перемен. Но наступит ли тот момент, когда наши эластичные ленты уже не смогут растягиваться? Научат ли нас новые формы, которые мы принимаем, радикальному изменению форм, необходимых для противодействия изменению климата? Или к тому времени, когда все сделают прививки, мы будем измучены и у нас не останется ничего, что мы могли бы предложить, и в конечном итоге мы будем цепляться за старые вредные привычки?
Я уверена в одном – принятие в сообществе решений, принятых в глубоком молитвенном духе, может усилить нашу готовность жить дерзновенно. Мы можем шагнуть в неясное, если сделаем это вместе.
Хелен Друэри
октябрь, 2020
