В среду вечером я пошел погулять по району, прилегающему к Бродвей-стрит в Данвилле, месте, где я вырос. Когда я проходил мимо нашего старого дома, мне вспомнились наши ссоры с Рикки Смитом, мальчиком, который жил через дорогу от нас. Дело редко доходило до драк. Мы в основном грозили друг другу, говорили: «Ну ты еще сильно пожалеешь!» Нам было лет по 12, так что все это было несерьезно, и обычно заканчивалось тем, что наши матери, уставшие от детского крика, выходили на улицу и загоняли своих «вояк» по домам. Как я помню, это было самым унизительным моментом всего события – когда тебя не уносят с поля битвы на щите, а уводит, цепко ухватив за ухо, твоя мама.
Как-то она завела меня в дом, усадила за кухонный стол и сказала: «Рикки – твой сосед, и вы с ним должны ладить, иначе у вас будут настоящие проблемы». Мне особенно запомнилось то, что ударение в ее речи было на слове «настоящие». Ей не нужно было объяснять, что именно она имела в виду. В ее словах уже все было сказано. Настоящие проблемы. После того, как мама умерла, люди подходили ко мне и говорили: «Твоя мама была такой ласковой женщиной». Да, была, но не всегда.
