Метка: память

Болезнь под названием «война»

Болезнь под названием война

Когда замалчиваются наши семейные истории, их тяготы всё равно остаются с нами. Тяжесть нерассказанных историй очень глубока, она передается из поколения в поколение, часто создавая семейную культуру тайны, сокрытия, отрицания и лжи. А когда истории уходят в никуда, боль остается. Мнение о том «чего дети не знают, не может причинить им вреда» отравило бесчисленное множество семей, и моя семья одна из них.

Эта история началась в 1864 году с моего прадеда Густавуса Кендалла. Он был возчиком в армии северян, где занимался доставкой боеприпасов и провианта. Он поехал на своей повозке к месту сражения за Атланту, там его лошадь и застрелили. Он лежал под повозкой, пока солдаты Конфедерации не обнаружили его и не доставили в тюремный лагерь Андерсонвилль, известный своими ужасными условиями содержания: голодом, болезнями и пытками. В нем умерла одна треть заключенных. Густавус оставался там до окончания военных действий. Затем с незажившими ранами и истощением его перевели в госпиталь. В документе о его выписке было сказано: «Находился в Андерсонвилле, выжил».

Ваза как символ при раздумьях о непостоянстве

ваза

Это было на нашем ежемесячном молитвенном собрании средь недели. Нас было мало, всего три человека. Стол, по воскресеньям обычно радующий глаз красивыми цветами, был пуст, за исключением симпатичной пустой глиняной вазы в греческом стиле, стоявшей на ткани ручной работы. Эта ваза и привлекла мое внимание.

Она была пустой, и в этом было отличие – обычно я вижу вазы, в которых что-то есть. Эта же пустота натолкнула меня на размышления. Видя внешнюю форму вазы, восхищаясь ее узором и формой, я подумала о наружной форме человека – о его особенном внешнем виде и функциях. В тот момент ваза ничего в себе не содержала – она просто существовала как таковая, просто стояла там. В ней не было ничего, кроме пустоты.

В последнее время я много размышляла о тайне жизни и смерти, поэтому мои мысли и чувства сместились к раздумьям о том, что произойдет, если ваза сломается: когда форма, которая делает ее «вазой», распадется на части.

Помощь голодающим Поволжья. Фильм Общества Друзей-квакеров (1923 год)

помощь голодающим

Фильм снят британскими квакерами в 1923 году с целью сбора средств в помощь голодающим Поволжья. В нем используются кадры 1921–1923 гг., сделанные в городе Бузулуке и окрестных селах (в то время Самарская губерния).

Текстовое сопровождение фильма

Комитет помощи Друзей вместе с Комитетом помощи голодающим в России и Фондом спасения детей призывают всех британцев помочь голодающим в России.

Миссия помощи Друзей, первая организация, прибывшая летом 1921 года в районы, охваченные голодом, планировала закончить работу в России прошлой осенью. Но снова случился неурожай – голод длится уже третий год – и сегодня в 54 волостях вокруг Бузулука находится 10 квакерских участков. В прошлом Бузулук был одним из главных центров выращивания пшеницы на Волге. Но после войны случилась революция, была экономическая блокада, и вот разразился Страшный ГОЛОД 1921 года, когда умерли сотни тысяч людей.

В поисках Фокса

Летом прошлого года я побывал в Лондоне. Одним утром, когда моя семья еще спала, я сел в метро и отправился в Ислингтон в поисках Джорджа Фокса. Я хотел найти могилу Фокса и поклониться этому энергичному, упрямому, блестящему, доброму человеку, главному основателю нашего вероучения. Однако я был сильно разочарован – но затем даже очень рад – из-за того, что так и не смог найти ее.

Как и многие другие люди, я одержим историей. Я посещаю музеи, замки, поля сражений, церкви, храмы, дома собраний, а также могилы многих известных людей, вызывающих у меня восхищение. Посещение таких достопримечательностей проистекает из желания присоединиться к нашему коллективному прошлому, увидеть места, где происходили важные события. Но имеет ли паломничество к могилам духовный смысл для квакера?

Жизнь и смерть. Квакерский подход

смерть

Я находилась рядом с сотнями людей в момент их смерти, еще сотни людей умерли до того, как меня позвали, и с сотнями людей я находилась рядом, когда они доживали свои последние дни. Я была рядом с супругами, родителями, детьми, друзьями и членами семьи усопших, поскольку они находились в подавленном состоянии из-за скорби и горя. В течение последних 20 лет я служила капелланом, в основном в больницах, а также в нескольких хосписах. При выполнении этой работы наши со смертью пути пересекались чаще, чем я могу сосчитать, поскольку я двигалась по коридорам больниц и в домах, рядом с теми, кто доживал свои последние дни, недели, месяцы. Мы, работающие в многопрофильной медицинской команде, изо всех сил стараемся обеспечить нашим умирающим пациентам «хорошие последние дни», однако этот процесс зависит от них и их семей. Работающие в здравоохранении говорят: «Люди умирают, потому что они жили». Иногда это не так, но чаще всего происходит именно так.

Квакерство часто называют образом жизни. И вот некоторые вопросы, которые у меня накопились за годы служения капелланом…

Где квакеры и мусульмане лежат в вечном покое

Как “ожило” одно квакерское традиционное кладбище, открыв себя для межконфессиональных захоронений.

В последние годы торговля в книжном магазине квакеров рядом с городом Свортмор, штат Пенсильвания, где работает Джереми Педерсон, идёт не очень хорошо, но вот атмосфера на кладбище квакеров, где он подрабатывает неполный рабочий день, роя могилы со своим бывшим коллегой из магазина, менеджером кладбища Грэмом Гарнером, довольно-таки оживилась.

Всего три года назад Юго-западное кладбище Друзей, основанное в 1860 году в Верхнем Дарби и недалеко от окрестностей Филадельфии, еле держалось на плаву. Поступающие средства от сокращающихся пожертвований в сочетании с доходом от ежегодных захоронений – а их могло быть не более двух за год – не покрывали плановое техническое обслуживание. Кованые заборы требовали покраски; гектары газона приблизительно с 4000 могил требовалось регулярно косить; и сто пятидесятилетний домик сторожа тоже требовал ухода.

Примечательный случай, произошедший в старом доме собраний

Как-то раз, в один из летних отпусков, мы с мужем путешествовали по историческим местам на восточном побережье штата Мэрилэнд [США]. Вооруженные взятым из интернета списком старинных зданий, некрополей и церквей мы оставили позади автомагистрали и путешествовали на пароме по трудно запоминающимся локациям раннего периода американской истории. На территории графств Мэрилэнда, расположенных между Чесапикским заливом и Атлантическим океаном находились первые в Соединенных Штатах поселения. Бывшие когда-то родиной индейцев племени Чоптанк, они обязаны своей известностью Джеймсу Мичнеру, который описал их в своем романе «Чесапик» как крошечные колониальные городки.

И вот, после изучения одной старой епископальной церкви, мой муж спросил: «На что посмотрим теперь?»

«Здесь неподалеку есть квакерский дом собраний, – вспомнила я. – Рядом с Истоном. Давай поедем туда».