Каждый год накануне Рождества я сооружаю небольшие ясли, изображающие рождение Иисуса по мотивам истории, рассказанной в Евангелии от Луки. Я читал и слышал эту историю множество раз, она легла в основу популярного изложения рождения Иисуса, именно так его передают и воспроизводят. В моем рождественском вертепе есть маленькая конюшня, несколько коров и ослов, ясли и несколько фигурок, изображающих Марию, Иосифа, младенца Иисуса, ангела, пастухов и трех волхвов. Я расположил их в том порядке, в котором они появляются в истории, как будто бы я ставлю пьесу, и затем, когда волхвы (которых я «позаимствовал» из Евангелия от Матфея) уходят, я собираю их всех в коробку до следующего года. Когда в прошлом году я занимался уборкой, настал момент когда остались стоять лишь фигуры Иосифа и младенца Иисуса, и что-то побудило меня остановиться. Маленькая статуэтка Иосифа изображает мужчину средних лет, с темными волосами и бородой. Он стоит на коленях и смотрит вниз – я чувствую, что его взгляд полон любви – на ребенка, лежащего перед ним в яслях. Глядя на него, я вспомнил те времена, когда такими же влюбленными глазами смотрел на каждого из моих двух сыновей, когда они только появились на свет. Волна эмоций прошла по моему телу, вызывая у меня слезы радости от воспоминаний об этих двух событиях. Вне зависимости от того, был ли Иосиф биологическим отцом Иисуса или нет, должно быть он переживал ту же эмоцию, глядя на младенца, на своего сына. Внезапно я увидел в Иосифе настоящего человека, отца, такого же, как я, подле любимого сына.
