Последнее время я слышу, как люди из многих разных собраний сокрушаются о том, что Друзья в рамках собрания «делают добрые дела», но само по себе собрание не имеет общего социального свидетельства или действий, которые его члены совершают совместно. Иногда это сопровождается вопросом о том, каким образом они могли бы добиться этого? (С тоской и любопытством следуют размышления уровня осуществления желаний с помощью Золотой Рыбки).
У меня такое ощущение, что мы забываем свою собственную историю. Если рассматривать историю совместных свидетельств квакеров – свободно проводить молитвенные собрания, не давать клятв, противостоять рабству, поддерживать равноправие женщин и поддерживать гражданские права в США – вы заметите, что каждое из них начиналось со свидетельства одного Друга или небольшой группы Друзей. Эти Друзья НЕ всегда были радушно принимаемы другими Друзьями в их собраниях, в свое время эти вопросы приводили к спорам, и всё же они тоже оказывали существенное влияние, которое росло с силой … ээ … с силой Истины до тех пор, пока спустя 100 лет Друзья смогли встать в единстве против рабства или поддержать длящееся на протяжении 100 лет движение за права женщин принмать участие в выборах, и т.д.
Линн Фитц-Хью
Мне кажется, что в очередной раз к влиянию американского либерализма в квакерстве относятся своего рода терпимо: “У всех нас есть свобода делать всё, что мы хотим, и мы не должны требовать что-либо от кого-либо другого.” Таким образом, мы вольны осуществлять свои индивидуальные добрые дела. Но считается ужасно нецелесообразным и, возможно, эгоцентричным настаивать на том, что другие ДОЛЖНЫ согласиться с нашей точкой зрения на истину. Проблема здесь в том, что в раннем квакерстве верили, что есть истина, к которой Бог призвал нас тоже. Ранние квакеры позиционировали себя в качестве сообщества, у которого есть цель возвысить эту Истину в обществе в целом. Таким образом, совместное свидетельство значило не одобрительное похлопывание члена сообщества по плечу за добрые дела, а соотнесение себя с этим Другом, чтобы донести Истину до всей группы. Я не уверена, что в нашем текущем использовании процесса внесения ясности или процесса ведения дел мы по-прежнему ожидаем обрести совместное свидетельство.
С одной стороны, наследие Джона Вулмана призывает нас быть открытыми для более полного восстановления коллективных молитвенных собраний. Мы призваны “жить глубоко”. С другой стороны, мы призваны рассматривать нашу активность как один из видов поклонения. Для активистов это является приглашением укоренить нашу активность более полно в преображающей силе молитвенного собрания и в любви Бога, с которой мы сталкиваемся здесь. Для тех, кто относит себя более к созерцательному типу людей, нежели к активистскому, это является вызовом расширить наше понимание границ дома Собраний и границ самого поклонения, как такового.
Майкл Бёркель
Я хочу закончить цитатой также из совместного поклонения (отдельное спасибо Кристине Холл), потому что мне нравится фраза Бёркеля об активизме как одином из видов поклонения. И я знаю, что без решения моего сообщества служить якорем для моего активизма, я нахожусь в опасности быть низвергнутой в эгоизм, стратегии, силовые игры, и т.д., которые могут иметь место в мире активизма. Мне брошен вызов, в первую очередь, хранить внутри себя Внешнее Движение Божьей Любви как энергию, посредством которой я действую.
