Свидетельства – это то, что квакеры делают, а не то, о чем говорят. Но в последнее время Друзья уж очень часто заговорили о свидетельствах, как правило, строго ограничивая их такими рамками: простота, мир, честность, сообщество и равенство. Ранние Друзья использовали слово «свидетельство» для обозначения совсем другого:
- всеобъемлющее послание и свидетельство квакеров;
- устное служение;
- внутреннее доказательство, как у Баркли в утверждении 4: «это внутреннее свидетельство или семя Бога»;
- ощущение Другом того, что он ведом к повторению свидетельств;
- повсеместное и непрерывное осуществление Другом служения.
К 1700-м годам «свидетельство отрицания» означало протокольные записи об аннулировании членства, которые могли зачитываться на деловом собрании, когда «беспорядочный бродяга» не мог очевидным образом предоставить «свидетельство о признании» своего непослушания. Британские Друзья по сей день используют слово «свидетельства» для означает поминальных записей, например, «Свидетельство благодати Бога в жизни Саймона Пуре».
В широком смысле в обществе семнадцатого века «свидетельство» (кроме обычного значения как доказательства в судах) было синонимом Священного Писания в целом. Королевский комитет, создававший официальную версию Библии короля Якова I, также использовал слово «свидетельство» для обозначения каменных скрижалей, которые Моисей принес с горы Синай, а затем хранившихся в ковчеге завета в скинии собрания.
У ранних Друзей не было лишь одного значения слова «свидетельство» – того, что есть у современных Друзей, т.е. одной из четырех, пяти или шести категорий, на которые может подразделяться Божья работа руками Друзей.
Идея того, что Божья работа может проявляться в предварительно подготовленных пакетах, скорее всего возникла у Друга из двадцатого века – Говарда Бринтона. С перспектив послевоенного экуменизма Бринтон попытался упростить неорганизованное богатство трех столетий квакерского свидетельствования для не-квакеров, пока-еще-не-квакеров и новых квакеров. И его категории (он выделял общинность, гармонию, равенство и простоту) – как иногда пишут в титрах к фильмам – были основаны на реальных событиях. Но в брошюре 1949 года под названием «Образование Друзей в теории и на практике» он отметил один важный нюанс, который с тех пор, как правило, игнорируется:
Для ясности, которая получается ценой значительного упрощения, здесь выделяются для рассмотрения четыре социальные доктрины. Перечислим их таким образом: сообщество, гармония, равенство и простота. Очевидно, что в такой классификации присутствует частичное дублирование.
После публикации памфлета, в 1960-е годы, значительное упрощение и частичное дублирование уже слишком широко использовались для объяснения квакерства. Дальнейшее упрощение привело к появлению аббревиатуры SPICE (Simplicity, Peace, Integrity, Community, Equality – простота, мир, честность, сообщество, равенство). Историку попытка объяснять запутанный клубок истории выделением и разложением по полочкам абстрактных категорий («для ясности, которая получается ценой значительного упрощения», как говорит Бринтон) видится особенно ироничной. Потому что при этом были отброшены такие накопления в преодолении языковых и культурных категорий и ограничений, которые Друзья семнадцатого века считали своей миссией. Энергия связей, высвобождаемая в таком тесном контуре, подпитывала их мощное движение.
В своих ранних работах Бринтон ясно давал понять, что такие категории (он их называл широкими социальными принципами) были только названиями глав его работ, а не самими свидетельствами, количество которых исчислялось десятками. Но эта слишком упрощенная классификация привлекла восторженных последователей (и меня тоже), и мы оказались на пути к теологии бамперных наклеек. Квакерские школы, а теперь и наш Комитет американских Друзей на службе обществу, предлагают привлекательные рекламные проспекты со своими собственными версиями этих слишком упрощенных квакерских ценностей.
Другое пояснение Бринтона – «частичное дублирование» – меня тоже интригует. Когда я размышляю о квакерской истории, именно эта особенность «частичного дублирования» мне кажется наиболее плодотворной. Каким образом равенство соотносится с миром? Как в честности присутствует простота? Разве суть выраженного одним словом не более значима, чем выраженного пятью словами? Когда я размышляю о работе Бога руками Друзей и другими способами, мне не приходит на ум изображение пяти полочек. Вместо этого мне представляются существа, подобные Пандо и Армилларии. Вы знаете их?
Пандо (с латинского pando – «я устилаю») это название биологи дали в 6000-тонной осине трепещущей из южной части штата Юта. Как было установлено с помощью анализа ДНК, сорок семь тысяч осиновых стволов на территории площадью в 100 акров оказались единым (мужским) организмом, произрастающим из массивной подземной корневой системы. Аналогичный подземный гигант из царства грибов, Армиллария, был впервые найден в штате Мичиган, позже в Малурской пустоши штата Орегон и в других местах. Когда вы выбираете двести граммов сушеных или четыреста граммов свежих грибов на своем фермерском рынке, задумайтесь – это создание покрывает три квадратные мили и ему тысячи лет. То, что мы покупаем в виде грибов, – всего лишь его сезонные плодовые тела (как яблоки с яблони), вырастающие из тонн мягкого мицелия, лежащего в почве леса. (Нужно ли говорить, что на эволюционно более развитой планете, этим древним, безмолвным, необъятным гигантам, Пандо и Армилларии, поклонялись бы как богам.)
Но что, если бы мы должны были разделить содержимое этих творений на категории? По той же модели как категории SPICE были навязаны квакерской вере и истории? Упрощение Бринтона как совокупности имеющихся фактов не действенно по целому ряду причин. Я могу назвать четыре из них, а настоящие историки могут предложить и другие.
Во-первых, рамки SPICE серьезно принижают опыт первого поколения Друзей. Преобладающим в их свидетельствовании было яростно пророческое выступление против идеи и практики государственной церкви. Тысячи ранних Друзей сносили штрафы, тюремное заключение, конфискацию своих имений, и не ради SPICE, а ради того, что они назвали «истинным поклонением», то есть ради подлинного религиозного ощущения и того, что позже стали называть свободой совести. Они выступали против государственных церквей, обязательной приписки к церковному приходу, десятины, символов веры, законов о богохульстве, напыщенных клятв и религиозных проверок при голосовании и/или вступлении в государственную должность. Именно за выступление в защиту истинного поклонения был арестован и предстал перед судом Уильям Пенн, и на этом историческом суде была установлена независимость вердиктов присяжных.
Ранние Друзья страдали и тщательно – нет, религиозно – протоколировали такие страдания, не для SPICE, а чтобы навсегда сломать коррумпированную и разлагающе действующую связку церковной и политической властей. Эту кампанию не ждал быстрый триумф – десятину в пользу Англиканской церкви не отменяли аж до двадцатого века. И такие Друзья, как Фокс и Нейлер, которые впервые встретились, находясь в тюрьме Дерби по обвинению в богохульстве, были бы потрясены, узнав, что спустя 350 лет, все еще есть страны, где богохульство является преступлением, за которое полагается смертная казнь.
Во-вторых, термины в рамках SPICE были бы почти непонятны тому первому поколению Друзей. В 1600-е годы, «простота» означала абсолютную правдивость, а не метания, покупать ли Тойоту Приус.
То, что мы обобщенно сводим к категории равенства, исходит по крайней мере из трех различных источников:
- антиклерикализма и социального равенства, в чем предтечами Друзей являлись еще лолларды;
- возможности выступать женщинам;
- антирабовладельческих идей и деятельности.
Наше мирное свидетельство породило широчайший спектр творческих ответов, столкнувшись с различными вопросами в разные эпохи. Например, чтобы оценить декларацию квакеров 1660-61 годов, Друзьям из США нужно будет прочитать об очень неквакерском Гае Фоксе. Подход Бринтона, предлагающий абстрактные ценности в отрыве от их более широкого исторического контекста, как историческое описание обречен на провал.
В-третьих, в рамках SPICE нигде не упоминается то свидетельство, из-за которого наше Общество пострадало больше всего: свидетельство эндогамии [заключение брака в пределах определённой социальной группы, – прим.пер.], наше предпочтение (типичное для многих религиозных традиций) сочетаться браком нашей собственной разновидности. Квакеры принесли в жертву десятки тысяч своих членов, вступивших в брак вне Общества. Является ли свидетельство свидетельством, только если оно успешно? В наше время, когда квакеры и другие религиозные группы борются за идею однополых браков, может ли нас чему-то научить наш предыдущий опыт попыток принуждения к эндогамии?
В-четвертых, рамки SPICE не позволяют новичкам оценить историческую причастность квакеров к проблематике коренных народов, заключенных, психически больных, жертв войны. За несколько десятилетий до становления в качестве обычной социальной практики квакеры работали с такими людьми не из-за какой-то слаборазличимой, абстрактной приверженности равенству и миру, но ощущая, что Бог любит прежде всего их, и мы были побуждаемы и благословлены стать частью этой большой любви.
Что еще более важно, кроме неспособности точно изобразить историю усеченный перечень истинных квакерских достоинств может подвести нас как средство религиозного ученичества, т.е. воспитания новых квакеров и придания свежей энергии давнишним квакерам. В поисках дополнительных путей для углубления квакерского ученичества мы можем отвлечься, задержаться или сбиться с пути.
Уроки по истории танцев сильно отличаются от тренировок, необходимых для самих танцоров. Слова, которые подходят в качестве заголовков в параграфах школьного курса по истории квакерства, могут оказаться значительно менее полезными для практиков квакерства – нас, тех, кому более всего нужно понимать свою историю.
У старшекурсников-биологов пользуется популярностью история о том, как первые британские исследователи Австралии отправили профессорам Оксфорда и Кембриджа образец шкуры утконоса. Реакция академиков была примерно такой: «Ах, боже мой, еще одна студенческая проказа. Кто-то пытается нас разыграть. Научная традиция, восходящая к Платону, убедительно доказывает, что млекопитающее – это млекопитающее, рептилия – это рептилия, а птица является ничем иным, как птицей».
Теперь посмотрим, что если водительство, которое я достоверно испытал, похоже на такого утконоса? Окажется ли для меня место в ковчеге квакерского взаимопонимания?
Мне вспоминается одно упражнение, которое мы предприняли в комитете мира и социальных проблем нашего собрания. Вместо того, чтобы еще раз покопаться в своих почтовых ящиках дабы узнать, какие проблемы беспокоят Друзей, а затем изводить себя беспокойством, мы решили зайти, в качестве эксперимента, с другого конца – опросить наших членов и прихожан с целью узнать, какие квакерские ценности уже проявляются в их жизни и каким образом.
Мы были удивлены узостью стереотипов квакерской проблематики, которая выделялась даже у опытных Друзей. Особенно мне запомнилось, как один Друг корил себя за то, что не смог участвовать в марше протеста, потому что весь день был занят в центре для трудных подростков, бросивших школу. Он создал этот проект и вложил в него свои собственные сбережения. Я готов был заплакать от того, что этот Друг не видел в своем начинании, в своей жертвенности идеальный образец квакерской социальной заботы.
Человеческие существа для общения нуждаются в словах. Но когда мы кодифицируем, создаем символы веры и канонизируем некоторые слова, мы ограничиваем свое видение и возможность выполнения Божьей работы через нас. Отходя от таких обожествляемых добродетелей, куда нам вместо этого идти? Но что если начать со свежего личного опыта, а затем делиться им так, чтобы было как можно меньше заранее подготовленных ожиданий?
Вы видели плакаты, которые называют фотомозаиками? С расстояния они выглядят как нечеткие очертания знакомого профиля (Линкольн, М.Л.Кинг, Че Гевара). Когда вы подходите ближе, вы видите, что каждый фрагмент большой, расплывчатой фигуры сам по себе является небольшой фотографией. Друзья, вот это-то и отсутствует у метода бамперных наклеек. Если квакерство стоит практиковать, то стоит и потратить время, чтобы увидеть и рассмотреть эти маленькие фотографии и стоящие за ними истории.
Многие Друзья читали «Дневник» Фокса, повествующий о его пути к мирному свидетельству. А сколько из нас читали Томаса Луртинга? Призванный в 14 лет в пуританский военно-морской флот, Луртинг испытал на себе опыт мирного свидетельства за несколько лет до того, как Фокс и другие озвучили его теологически.
Попадая в разряд категорий, свидетельство может быстро стать тем, что юристы называют свидетельством, основанным на слухах: то, что я когда-то слышал от кого-то еще, но непосредственным свидетелем чего сам я не был. Вопреки такому подходу ранние Друзья были воодушевлены не только множеством своих свидетельств, но и живым доказательством – тем самым «Доказательством», что является одним из синонимов для Божьей работы в человеческой душе, нашим «то, что от Бога в каждом». Когда Маргарет Фелл впервые услышала в своем приходе выступление Джорджа Фокса, она ответила на его речь такими словами: «Мы воры, мы все воры, потому что мы приняли слова святых, но ничего не знаем о них в нашей жизни». Не впали ли мы снова в наше время в такое воровство, нарядившись в духовные абстракции?
На семинаре по свидетельствам на встрече Всеобщей Конференции Друзей мы разработали небольшое социологическое исследование, которое опробовали на других участниках встречи, пока они стояли в очереди в столовой: «Что такое квакерские свидетельства? Какое свидетельство самое трудное для вас?» И вот таким был мой любимый вопрос, предполагавший выбор одного из предложенных слов: «Свидетельства очень важны, потому что они …» Моим любимым ответом было слово «не закончены». Хорошим будущим для квакерства будет такое состояние вечной незаконченности.
Чтобы учиться на наших свидетельствах, чтобы сделать их своими собственными, нам, возможно, стоит повстречать их снова – не мимолетом, не в кратком списке, а как делал Джон Вулман – в человеческих лицах, пешком обходя людей. Встречаясь таким образом, в действии и с открытыми глазами, мы могли бы снова разбудить наше квакерство, чтобы вывести его из состояния элитного потребительского выбора и направить в сторону пылкого, ведомого Духом энтузиазма.
Каковы ваши истории? Каким опытом, внутренним и внешним, вы могли бы поделиться во время открытого обсуждения свидетельств в своем собрании? Когда Джон Вулман, этот забавный Друг, который чурается автомобилей и авиаперелетов, придет в ваш город, куда вы с ним направитесь пешком?
Эрик Мун
2013
