Романтизированная вера в насилие делает людей иррациональными до такой степени, что они снова и снова причиняют себе вред.
Джордж Лейки продолжает тему, обозначенную в предыдущей статье.
Гражданский протест в Херсоне. Март 2022 г. Фото: REUTERS
Одно из самых популярных — и опасных — предположений в мире состоит в том, что насилие защищает. Я живу в Соединенных Штатах, стране, где чем больше у нас оружия, тем слабее наша безопасность. Это помогает мне замечать иррациональные предположения, которые мешают творческому мышлению.
Решение украинского правительства использовать свои вооруженные силы для защиты от России напоминает мне о разительном контрасте между выбором правительств Дании и Норвегии, когда они столкнулись с угрозой со стороны военной машины нацистской Германии. Как и украинское правительство, норвежское правительство предпочло военную борьбу. Германия вторглась, и норвежская армия сопротивлялась, отступая до Полярного круга. Были страдания и потери, и даже после окончания Второй мировой войны норвежцам потребовалось много лет, чтобы прийти в себя. Когда я учился в Норвегии в 1959 году, еще действовала карточная система.
Датское правительство, зная так же точно, как и норвежцы, что потерпят военное поражение, решило не воевать. В результате датчане по сравнению с норвежцами смогли минимизировать свои потери в политическом и экономическом плане, а также непосредственные страдания своего народа.
Пламя свободы продолжало ярко гореть в обеих странах, находящихся под оккупацией. Наряду с подпольным движением, которое включало в себя насилие, на нескольких фронтах вспыхнула ненасильственная борьба, которой гордятся обе страны. Датчане спасли большинство своих евреев от Холокоста; норвежцы сохранили целостность своей системы образования и государственной церкви.
И датчане, и норвежцы столкнулись с подавляющей военной мощью. Датчане предпочли не использовать свою армию и вместо этого в основном полагались на ненасильственную борьбу. Норвежцы использовали свои вооруженные силы, заплатили за это высокую цену, а затем перешли в основном к ненасильственной борьбе. В обоих случаях ненасилие — неподготовленное, с импровизированной стратегией и без подготовки — принесло победы, которые способствовали сохранению целостности их стран.
Многие украинцы открыты для ненасильственной защиты
Существует замечательное исследование взглядов самих украинцев на шансы ненасильственной обороны и на то, примут ли они участие в вооруженном или ненасильственном сопротивлении в ответ на иностранное вооруженное вторжение. Возможно, благодаря замечательному успеху в ненасильственном свержении собственной диктатуры, удивительное большое количество людей не считают насилие единственным выходом.
Согласно анализу данных, полученных Мацеем Бартковски, старшим советником Международного центра ненасильственных конфликтов, «очевидное большинство выбрало различные методы ненасильственного сопротивления — от символических до разрушительных и конструктивных действий сопротивления оккупантам — вместо насильственных действий повстанцев».
Иногда насилие эффективно
Я не утверждаю, что угроза или применение насилия никогда не приводят к положительному результату. В этой короткой статье я оставляю в стороне более широкое философское обсуждение и рекомендую замечательную книгу Олдоса Хаксли «Цели и средства» тем читателям, которые захотят копнуть поглубже. Я хочу сказать, что неодолимая вера в насилие ведет людей к противоречию со здравым смыслом до такой степени, что они готовы причинять себе вред вновь и вновь.
Одним из видов такого вреда является снижение креативности. Почему, когда кто-то предлагает насилие, другие автоматически не говорят: «Давайте проведем расследование и посмотрим, есть ли ненасильственный способ добиться того, что нам нужно?»
В своей жизни я сталкивался с насилием много раз. Поздно ночью меня окружала на улице враждебная банда, ко мне трижды приставляли нож, я был ненасильственным телохранителем для правозащитников, которым угрожали группы наемников, и я вставал на пути пули из пистолета, направленного против кого-то другого.
Я не могу заранее знать наверняка исход ненасильственных или насильственных средств, но могу судить об этичности самих средств.
Я большой и сильный, и когда-то был молодым. Я понимал, что в угрожающих ситуациях, а также в более крупных столкновениях, в которые мы вступаем с прямыми действиями, есть шанс, что я мог бы одержать тактические победы с помощью насилия. Я также знал, что у мены есть шанс победить с помощью ненасилия. Я полагал, что при ненасилии шансы выше, и с моей стороны тому есть много свидетельств, но кто знает, что это действует наверняка в любой конкретной ситуации?
Поскольку мы не можем знать точно, вопрос выбора решения остается открытым. Это может оказаться сложной задачей как для нас лично, так и для политических лидеров, будь то норвежцы, датчане или украинцы. И культура любви к насилию оказывает на меня давление своим автоматическим ответом. Чтобы нести ответственность, мне нужно делать реальный выбор.
Если у меня есть время, я могу предпринять нестандартные шаги и изучить возможные насильственные и ненасильственные варианты. Это может помочь, и это меньшее, что мы можем требовать от правительств, принимающих решения за своих граждан. Тем не менее, разработка творческих вариантов вряд ли поможет достичь договоренности, ибо ситуация, с которой мы сталкиваемся, всегда уникальна, и поэтому предсказать результаты весьма сложно.
Я нашел прочную основу для принятия решения. Я не могу заранее и наверняка знать исход ненасильственных или насильственных средств, но могу судить об этичности самих средств. Существует четкая этическая разница между насильственными и ненасильственными средствами борьбы. Исходя из этого, я могу выбирать и полностью отдаюсь этому выбору. В свои 84 года я ни о чем не жалею.
Автор: Джордж Лейки
26 февраля 2022 г.
Примечание редактора: ссылка на исследование взглядов украинцев на ненасильственное сопротивление была добавлена в материал после его первоначальной публикации.
Перевод Наталии Наказнюк
Источник: wagingnonviolence.org
