Джон Генри Барлоу (1855–1924) – выдающийся общественный деятель, квакер и посол мира. В течение семи лет играл огромную роль в работе Лондонского годового собрания, сплачивая его членов в наиболее напряженные годы. Был одним из первых членов Санитарной службы Друзей. Являлся первым секретарем и генеральным управляющим фонда Bournville Village Trust, в котором проработал 23 года. В 1920 году возглавил делегацию в Ирландию для получения свидетельств преступлений, совершенных подразделениями Королевской полиции («черно-коричневыми»).
Семья
Родители Барлоу являлись представителями двух старых квакерских семей. Его отцом был Джон Барлоу, декан Королевской школы ветеринарных наук, матерью – Элиза Николсон. Сам он родился в Эдинбурге в 1855 году. Его отец был одним из самых уважаемых ученых своего поколения, однако, трагически погиб в 1856 году в возрасте 40 лет, когда Джону Генри Барлоу не было и года. Деньги, оставленные им для обеспечения своей жены и семьи, были в основном потеряны из-за почти одновременного краха Банка Глазго и банкротства Корнуэлльской оловянной шахты, в которые он инвестировал. В связи с этими событиями Элиза Барлоу после смерти мужа находилась в весьма трудном финансовом положении. Джон Генри Барлоу рос и воспитывался матерью, которой помогали родственники из числа квакеров. Сначала они жили в Эдинбурге, но потом вслед за сестрой Элизы Мэри (которая вышла замуж за Джонатана Карра, основателя Carr’s Biscuits) переехали в Карлайл.
Барлоу поступил в квакерскую школу Страмонгейт в Кендале. Однако из-за финансового положения семьи он не смог продолжить обучение в университете и получить медицинское образование, чтобы пойти по стопам своего отца, как он того желал. В связи с необходимостью финансово помогать семье он устроился на работу в Клайдсдейл банк, где весьма преуспел. Получаемый доход позволил ему вместе с семьей к 1881 году переехать в Карлайл, где Элиза Барлоу жила вплоть до своей кончины в 1894 году.
С возрастом Джон Генри все больше времени уделял благим делам, часто проводя беседы в Лиге Трезвости вместе со своими двоюродными братьями Бертрамом и Теодором Каррами. Вскоре он стал достаточно известным в своем городе благодаря проводимой им социальной работе по поддержке бедняков, особенно в Уиллоу-Холме, самом неблагополучном районе города. В 1889 году он ушел со своей должности в банке, чтобы начать работать в Carr’s Biscuits, где познакомился с другим квакером Эрнестом Хатчинсоном, который недавно переехал в Карлайл и стал управляющим той же компании. Эрнест был женат на Луи Кэш. Вскоре Джон Генри познакомился с ее сестрой Мейбл Кэш, и в 1895 году они поженились.
Эрнест и Джон Генри решили возродить благотворительную деятельность, начатую, старшим сыном Карра Генри, который к тому времени отошел от дел. Мейбл Барлоу в биографии своего мужа отмечала, что письме своим детям в 1927 году она так описывала Уиллоу-Холм: «Темный и опасный район… с пьяными дебошами и ужасными драками между женщинами и мужчинами; душераздирающие визги были слышны там каждый раз, когда жена или ребенок подвергались жестокому обращению…» Но любовь и энергия этих двух человек и присоединившегося к ним Лу Хатчинсона дали большие результаты. К ним подключились другие квакеры, в том числе их двоюродный брат шоколатье Ричард Кэдбери. Именно с их помощью многие молодые люди из этого района получили первые уроки чтения и письма. Также была организована клубная комната для мальчиков, куда Джон Генри ходил читать детям разные книги и организовывал для них игры.
В конце концов Ричард и Джордж Кэдбери, впечатленные работой Джона Генри, которую тот проводил в Карлайле, в 1900 году пригласили его стать главным менеджером недавно созданного Bournville Village Trust («Управляющий фонд поселения Бурнвиль», BVT), который являлся своего рода экспериментом в сфере жилищных условий, и который в конечном итоге позволил бедным жителям Бирмингема и рабочим фабрики Кэдбери получить жилье. Это, по сути, стало главным делом его жизни. Он продолжал жить в Бирмингеме до своей кончины в 1924 году. Его дела продолжил младший сын Ральф Барлоу.
Бирмингем и Bournville Village Trust
Переехав в Бирмингем, Джон Генри и его жена жили сначала в Вудбруке, в доме, который принадлежал Кэдбери (в 1903 году это здание отошло квакерскому колледжу). Затем они переехали в дом, находящийся в местечке Саннибра, недалеко от усадьбы Бурнвиль. Джон Генри неустанно работал над развитием фонда, изучая жилищные проекты по всей Европе, и постепенно стал одним из самых авторитетных специалистов в сфере жилищного строительства. К его советам прислушивался премьер-министр Ллойд-Джордж, кроме того он оказал влияние на Генриетту Барнетт, которая стала известна благодаря успешным проектам пригородного строительства.
Джон Генри Барлоу
После ухода Джона Генри на пенсию в 1923 году Олдридж, председатель Национального совета по жилищному строительству, написал: «Ваша работа была жизненно важна для жилищного движения. На самом деле, мне сложно представить, что бы мы имели сейчас без вашего примера в Бурнвиле…». Элизабет Кэдбери, тогдашняя председатель BVT, писала: «Попечители Bournville Village Trust в связи с уходом Джона Генри желают подчеркнуть, что высоко ценят его преданное служение… Более двадцати двух лет он руководил административной деятельностью и развитием компании… Они знают, что работа, которую он так усердно выполнял, не только было служением во благо сообществу, лишь выигрывавшему от его деятельности, но и впредь послужит примером для всех, кто участвует в этом пионерском движении жилищных реформ. Кроме того, его общественная деятельность в других сферах принесла ему почет и уважение всех, с кем ему приходилось работать».
Квакерская миротворческая деятельность
В 1915 году Джон Генри был избран главой делегации, направляющейся в Нидерланды, которая пыталась убедить страны собраться вместе и найти основу для мирных переговоров. Это один из наиболее ярких и запоминающихся примеров его общественной деятельности. Он служил клерком годового собрания квакеров с 1913 года, включая 1915 и 1916 годы, которые были одними из самых трудных для Друзей, когда война владела умами каждого. В 1920 году он был избран главой делегации квакеров в Ирландию, чтобы оценить ситуацию во время зверств, совершенных подразделениями Королевской полиции («черно-коричневыми»). В 1922 году он оказался очевидным кандидатом на роль представителя Великобритании на пятилетней квакерской конференции в Ричмонде, штат Индиана. Вероятно, не будет преувеличением сказать, что во многом эта очевидность объяснялась широтой взглядов, мудростью и терпением Джона Генри, а также «его решительностью и признанием большого числа людей разных взглядов, что во многом благодаря ему Друзья смогли пройти через этот переломный момент в своей истории в начале Первой мировой войны».
Акт о защите королевства, который был принят в 1914 году, в первые недели Первой мировой войны, давал правительству широкие полномочия в период военных действий, например, такие как возможность реквизировать здания и землю, необходимые для войны или право определять за какие действия должна наступать уголовная ответственность. Также он породил множество авторитарных механизмов социального контроля, таких как цензура.
Когда акт был внесен на рассмотрение, Джон Генри Барлоу как председатель Комитета Друзей на службе обществу, рекомендовал подписывать его только со следующей оговоркой: «регистрируясь, в соответствии с требованием Правительства, я не могу добросовестно участвовать в военной службе, а также в любой деятельности, требующей принятия военной присяги или в производстве предметов, целью которых является лишение человеческой жизни».
Постановление 27-СИ требовало, чтобы любая брошюра или аналогичная публикация, касающаяся войны или призывающая к миру, проходила проверку на цензуру. Собрание в поддержку страждущих Общества Друзей решило, что исполнение этого постановления означает отказ от фундаментального права на свободу слова.
В итоговом протоколе, тщательно проработанном Джоном Генри, было сказано:
Исполнительный орган Общества Друзей после серьезного рассмотрения желает официально заявить о своей убежденности в том, что часть последних правил, требующих представления цензору всех листовок, касающихся идущей войны и установления мира – серьезная опасность для нации. Право каждого добропорядочного гражданина выражать свои мысли о делах его страны находится под угрозой. Мы считаем, что христианство требует терпимости по отношению ко всем мнениям, а не только к нашим собственным.
За этим кроется также еще более глубокая проблема. Христианские традиции и закон Божий подразумевают, что мы вправе по своему усмотрению выбирать, кому повиноваться, как действовать и что говорить. И этот закон стоит выше, чем закон любого государства, и ни одно правительство не может лишать людей от этих прав.
Мы осознаем редкость тех случаев, когда часть граждан находит свое чувство долга противоречащим закону и учитываем серьезность этого решения. Тем не менее Общество Друзей будет продолжать действовать в соответствии со своими целями и продолжать издавать литературу о войне и мире, не передавая ее цензуре, действуя, таким образом, в наилучших интересах нации.
Комитеты Общества Друзей продолжали выпускать брошюры от имени Общества, в том числе издание «Цели милитаризма», в котором содержалась информация о людях, которые были заключены в тюрьму за свои убеждения. Также по-прежнему выпускались антивоенные листовки. Это приводило к арестам. Так, две дамы были арестованы, но впоследствии отпущены до тех пор, пока суд не примет решения против непосредственных авторов. Этот и другие инциденты были прямым следствием работы Комитета Друзей на службе обществу, действующего от имени Годового собрания. Многие члены Комитета к этому времени уже находились под арестом.
Суд в Гильдхолле
24 мая состоялся суд. В эти же дни проводилось квакерское годовое собрание. Джон Генри Барлоу участвовал в нем качестве председательствующего клерка и зачитал вышеизложенную протокольную запись. Когда олдермены удалились для вынесения вердикта, раздался ясный и побудительный голос Джона Генри, который попросил Друзей «предаться молчаливой молитве».
В газете New York Evening Post это событие было описано так:
В суде Гильдхолла, одном из двух полицейских судов Лондона, где председательствующий судья всегда является одним из олдерменов, несколько дней назад произошел беспрецедентный случай. Подсудимыми по делу были известные квакеры, в связи с чем в суде находилось большое количество их соратников. После того, как судья удалился принимать решение, клерк годового собрания квакеров Джон Генри Барлоу поднялся и пригласил присутствующих Друзей принять участие в молчаливой молитве. На некоторое время суд стал квакерским собранием, в течение которого молчание иногда прерывалось несколькими словами обычной молитвы. Как сообщил один из репортеров: «Это было похоже на возвращение в XVII век». Это событие было не только любопытным само по себе, но и, вероятно, стало историческим. Будущие историки вполне возможно назовут его поворотным моментом в отношениях между британскими церквями и государством. Вероятно, это первый случай со времен Стюартов, на котором организованная религиозная группа сознательно оспаривала власть государства.
По мере продолжения войны цензура становилась все более строгой, а свобода слова практически исчезла. Открытый документ, изданный годовым собранием Друзей в 1916 году, который был посвящен вопросу призыва на военную службу, явно нарушал закон. Это заявление Общества, противоречащее Акту о защите королевства и призыву на военную службу, некоторыми квакерами было признано довольно опасным. В частности, они задавались вопросом, стоило ли Джону Генри Барлоу подписывать документ от имени Друзей и тем самым рисковать своей и их свободой.
В этот момент Джон Барлоу поднялся, и, разогнув плечи, что было его характерным жестом, на весь зал сказал: «Конечно, в такое время никто не делает ставку на безопасность. И Общество, и я беспокоимся в первую очередь не о безопасности, а о том, что является истинным и правильным, поэтому я предлагаю подписать документ». Затем он поставил подпись, прочитал весь документ вслух, закончив словами «подписано клерком Джоном Г. Барлоу».
В начале войны, в 1914 году, армия по-прежнему состояла из добровольцев. Но к весне 1915 года, несмотря на кампанию вербовки Китченера, стало ясно, что результаты добровольного призыва являются разочаровывающими, и необходимое количество мужчин не набирается. Поэтому в 1916 году правительство выпустило Закон о военной службе. Добровольный призыв был прекращен, и воинская обязанность распространилась на всех британских мужчин в возрасте от 18 до 41 года.
Начиная с 1757 года, квакеры были освобождены от воинской службы. И хотя закон 1916 года был в какой-то мере уникальным приказом о мобилизации, поскольку также предусматривал освобождение по соображениям совести, к сожалению, его формулировки были несколько неопределенными, и его могли интерпретировать как угодно. Многие из тех, кто добивался освобождения от службы, были квакерами, и полностью разделяли исторический отказ квакеров от участия в войне. Некоторые принадлежали к другим христианским конфессиям, они придерживались взглядов «справедливой войны», но все же выступали против этой войны. Некоторые были социалистами и верили в единство солдат всех наций несмотря на грохот пушек. Другие были гуманистами или анархистами, отвергающими полный контроль государства над жизнями. Но все соглашались с тем, что участие в войне – это вопрос личной совести, который стоит над всеми юридическими и социальными аспектами, и поэтому многие представители всех этих групп объединились в Братство отказников, сформированное в 1914 году Джоном Генри Барлоу, целью которого было выражение протеста против насильственного призыва и поддержка своих единомышленников. Джон Генри Барлоу в возрасте почти 60 лет уже был слишком стар для службы, но рискуя собственной свободой, продолжал выступать против призыва, активно сотрудничая при этом с только что созданной Филлипом Ноэлем-Бейкером Санитарной службой Друзей.
Комитет помощи жертвам войны
Комитет помощи жертвам войны был создан Друзьями в 1870 году для помощи жертвам Франко-Прусской войны. Некоторую помощь его деятельности оказывала мать Джона Генри, красноречивая Элиза Николсон. В годы Первой мировой войны деятельность Комитета была возрождена, и в его ряды вошли многие квакеры. Другие Друзья, чувствуя, что они «должны что-то делать», присоединились к Санитарной службе Друзей, которая начала действовать в 1914 году, называясь изначально Англо-бельгийской санитарной службой. Большую помощь организации оказал сэр Артур Стэнли, председатель Британского Красного Креста. Благодаря ему, ССД смогла начать работу и поддерживала свои связи с Красным Крестом на протяжении всей войны.
Тренировочная площадка находилась в старом квакерском центре в Джордансе в Бакингемшире, откуда их и отправляли на фронт. Ноэль-Бейкер создал и возглавил ССД, которую приписали к фронту во Франции (1914–1915), затем он в статусе отказника помогал Первой британской Санитарной службе в Италии (1915–1918), за что получил военные медали от Великобритании, Франции и Италии. Санитарная служба Друзей была распущена в 1919 году, но только для того, чтобы воскреснуть в 1939, в начале Второй мировой войны, когда ее лидером стал сын Джона Генри Ральф Барлоу.
В 1914 году мало кто из простых людей Британии подозревал о том, что война вот-вот разразится. Квакеры при этом были очень вовлечены во внутренние дела страны, участвуя, в том числе в таких начинаниях как Движение за образование для взрослых в Великобритании. Поскольку в Западной Европе некоторое время не было каких бы то ни было международных конфликтов, начало Первой мировой войны по словам известного квакера Уилфрида Литтлбоя, стало «потрясением для всех, включая Друзей». Сам Литтлбой за его «абсолютистскую» пацифистскую позицию был заключен в тюрьму Уормвуд Скрабз, а затем на время войны в тюрьму Дорчестер. Он был членом собрания в Селли-Оук, которое также было собранием и Джона Генри. Когда стала прорисовываться перспектива призыва, Уилфрид без раздумий заявил «ладно, я иду в тюрьму», воспринимая такой выбор как само собой разумеющееся.
Многие Друзья разделяли его взгляды, чувствуя, что полный отказ от участия в какой-либо работе, которую можно было бы назвать способствующей войне, был необходим, чтобы по-настоящему продемонстрировать убежденность Общества Друзей в том, что война противоречит идеям христианства. Джон Генри и Братство отказников, разделяли многие из этих убеждений. Некоторые новые идеи они восприняли от молодых людей, которые пришли к пацифизму из разных религиозных традиций или от тех, кто следовал антимилитаристским политическим и другим нерелигиозным взглядам. При этом Джон Генри отчаянно стремился быть услышанным. Письма Литтлбоя, которые тот слал из тюрьмы родителям, а также его интервью, данное Императорскому военному музею, отражают его бодрый характер и решимость, такую же как и у Джона Генри, жить согласно мирному свидетельству квакеров.
Два квакерских парламентария, Эдмунд Харви и Арнольд Раунтри, обеспечили наличие «предложения об отказниках совести» в Законе о военной службе 1916 года, что давало право требовать освобождения от военной службы. Барлоу продолжил пацифистскую работу. Так в 1915 году он возглавил специальную делегацию, направлявшуюся в Нидерланды с целью попытки поиска общего языка между нейтральными державами в качестве основы для мирных переговоров. Некоторые люди были весьма восхищены искренностью, с которой он выражал свои взгляды, и это в какой-то степени стало причиной того, что в 1920 году его пригласили выступить на радио. Он стал первым квакером, выступившим перед аудиторией в таком формате.
После войны
Кроме того в 1920 году он был приглашен Обществом Друзей и правительством возглавить делегацию в Ирландию вместе с двумя другими известными квакерами –Роджером Кларком из компании Clarks Shoes и Эдит Эллис, сестрой-близнецом Мариан Крипс – для расследования деятельности подразделений Королевской полиции. Его доклад, опубликованный в газете «Таймс» 5 октября 1920 года, был «образцом судебной сдержанности и имел довольно длинную обвинительную часть». Доклад был также прочитан 16 декабря 1920 года как часть отчета, представленного Американской комиссией по ситуации в Ирландии. Джон Генри Барлоу много путешествовал по всей стране, чтобы засвидетельствовать то, что видел. Ему часто приходилось «терпеливо слушать полярные взгляды, одинаково выражая любезность и снисходительность, так что встречи обычно заканчивались беспристрастными выводами», как пишет в своих мемуарах г-жа Барлоу.
В 1924 году он перенес сердечный приступ и в августе того же года умер. Искренние голоса сочувствия прозвучали по всей стране, в том числе на Би-би-си и во всех главных газетах, а также в квакерском сообществе. Общее ощущение, пожалуй, лучше всего было выражено на первой странице журнала «Американский Друг» в статье под названием «Путь государственного деятеля»: «Его голос отличал не только характерный тембр, который до сих пор сохраняет его звучание настолько свежим в памяти… Это были также характер и сила, с которыми он доносил свои идеи… Джон Генри Барлоу, с его неутомимой деятельностью в промышленности и выдающимися способностями в общественном служении, был также живым воплощением квакерства в его самом высоком и лучшем виде, – он был и проповедником, и хозяином своего слова. Его красноречие и его проповеди, были не чем иным, как инструментами твердой преданности и прекрасных способностей, с которыми он служил на благо своих ближних».
