Принятие сомневающегося агностика
В 1967 году численность квакеров в Северной Америке достигла пика в 123 000 верующих. С тех пор, как и большинство организованных религий, Религиозное общество Друзей (так квакеры называют себя) теряло в численности прихожан; за последние тридцать лет его численность сократилось на 20 000 человек. Однако совсем недавно у них появился и новый приверженец – это я. В течение многих лет, десятилетий, я считал себя обычным атеистом. Теперь я не столь уверен, и Общество Друзей – то благожелательное вероисповедание, в котором можно практиковать такую неуверенность.
Совсем недавно рассказ о моих духовных поисков мог бы уместиться на оборотной стороне открытки. Когда я был ребенком, моя мама брала меня и сестру на рождественскую и пасхальную службы. Кроме этого, религия не играла в нашей жизни особую роль. Когда я поступил в колледж, то записался на несколько философских курсов, которые лишь укрепили меня в том, что прежде можно было назвать аморфным атеизмом. Несколько лет спустя, после атаки 11 сентября, я попал под чары «новых атеистов», а именно Ричарда Докинза, Сэма Харриса и Кристофера Хитченса.
Так продолжалось до того момента, пока я не написал книгу о Уолте Уитмене, чей пантеизм и оптимизм касательно вечной жизни показались мне утешительными, но неправдоподобными. При этом, в процессе работы над книгой я разжаловал себя из атеиста до агностика. Я столкнулся с явлением тонко настроенной вселенной: это про наблюдение, что если бы около полудюжины физических констант отличались хотя бы на малейшую величину, то жизнь и обеспечивающая ее вселенная просто не могли бы существовать.
Примерно в то же самое время я начал склоняться к радикальному смирению. Я осознал, что мы куда больше не знаем, чем знаем, и никто не сможет сказать, что готовит нам будущее. Например, физики и астрономы обладают несколькими теориями касательно того, почему вселенная так хорошо настроена. Возможно есть множество вселенных, миллиарды, и поэтому нет ничего удивительного, что существует вселенная со знакомыми нам солнцами, планетами, людьми и элементами. Но это лишь гипотеза, никто не знает наверняка. А раз никто не знает, то и я воздержусь от того, чтобы утверждать подобное. Вместо того, чтобы исходить из убеждения о том, что Бога не существует, а лишь затем искать нетеистические объяснения вселенной, я решил подойти к этому вопросу без каких-либо предположений и посмотреть, к чему меня приведут доказательства. Сейчас я, как и большинство агностиков, так ни к чему не пришел.
Итак, мы подходим к квакерам. Во время написания книги о Уитмене я вспомнил, что его родители, хотя никогда официально и не принадлежали к Религиозному обществу Друзей, всегда симпатизировали их религии и Элиасу Хиксу, квакерскому реформатору и, так уж сложилось, их соседу с Лонг-Айленда. Они были коллегами-фермерами.
На некоторое время я отложил дальнейшее знакомство. Однако во время чтения другой книги я задумался над проблемой богатства в США. При поисках ответа, почему безудержное богатство извратило американскую жизнь, я вернулся к квакерам и их свидетельству о простоте. Для первых квакеров простота означала умеренность: в одежде, в речи и в вещах. Ранние квакеры утверждали, что умеренность помогают им не отвлекаться от отношений с Богом. Квакеры продолжают верить в устранение излишеств – американцы покупают лавину вещей – чтобы сосредоточиться на действительно важном. Умеренность же переросла в простоту, с дополнительными обязательствами перед обществом и окружающей средой. Свидетельство простоты предполагает, что люди не должны быть чрезмерными в своих притязаниях, а исходить из справедливости, как по отношению к богатству, так и к природным ресурсам.
Как бывший социалист я уже разделял добродетель простоты, особенно в ее обновленном определении. Впоследствии оказалось, что я верил и в другие добродетели, которыми определяется квакерская жизнь: мир, честность, солидарность, равенство. (Парадоксально, но для религии, которая утверждает умеренность, аббревиатура всех добродетелей будет звучать как «пряность» [spice (англ.): Simplicity, Peace, Integrity, Community, Equality, – прим. перев.]). Единственное, чего мне не хватало на моей дороге к квакерству – веры в Бога.
И здесь у квакеров есть особое место для таких же как я, которые задаются вопросом существования Бога. Ранние квакеры считали, что люди обладают возможностью прямо общаться с Господом. «В каждом человеке есть что-то от Бога» – Джордж Фокс, ранний проповедник Религиозного общества Друзей, говорил подобное бесчисленное количество раз. Как я понимаю, он не утверждает того, что каждый является богом, как считал Уолт Уитмен, а говорит о том, что каждого из нас может посетить Бог. Квакеры избавились от большинства атрибутов христианства: священников, ритуалов, даже откровения. Ничто из этого не может сосуществовать вместе с непосредственным опытом Бога. Квакеры также приняли неортодоксальную форму молитвы. Вместо внимания речам священников или пасторов, они молятся в тишине и прислушиваются к Богу, и иногда делятся тем, что Он, по их убеждению, даровал им сказать.
Для меня решающим является скептицизм по отношению к откровению. Я восхищаюсь Христом Нового Завета, учителем, который благожелателен к бедным, больным и отверженным; пророком, который провозглашает, что Бог помнит каждого воробья и даже волосы на нашей голове. Но когда Христос объявляет своим ученикам, что его второе пришествие произойдет при их жизни, и этого не происходит, я начинаю задаваться вопросами. Очень многое из проповеди Христа – отказ от собственности, противопоставление себя семье – основано на неотвратимости суда. Учение о первородном грехе и необходимости его искупления также вызывает у меня серьезные сомнения.
В дополнение к обесцениванию откровения современные квакеры также изменили Бога, к которому они прислушивались и который может говорить с ними. Либеральные Друзья, которые вместе со мной посещают собрание в центральной Пенсильвании, верят, что Бог принимает разный облик для разных людей: от единой сущности Библии до более расплывчатой фигуры. В 2017 году годовое собрание Филадельфии утвердило последнюю версию «Веры и Практики», руководства для квакерских организаций. Помимо Бога, они также отсылают к «Божественному» и «Внутреннему Свету». Но даже такие широкие формулировки могут быть показаться излишне предписывающими. Как записано в «Вере и практике»:
Друзья используют множество выражений для описаний внутреннего столпа нашей веры: Внутренний Свет, Свет Внутри, Внутренний Христос, Внутренний Учитель, Божественное Присутствие, Дух, Великий Дух, Дух Истины, Что-то от Бога в каждом, Семя… В отличие от ранних друзей, сегодня не все Друзья считают себя христианами или даже теистами. Друзья приходят с разным религиозным прошлым и опытом и опираются на разнообразные перспективы при соприкосновении с Внутренним Светом.
Когда для веры не требуется Бог или Библия, у некоторых людей может сложиться впечатления, что для квакеров «сгодится всё». И они не так уж далеки от истины. Историк квакерства Бен Пинк Данделаен написал: «Разнообразие либеральных квакеров может напоминать религию супермаркета, с подходом «выбери-и-смешай». Действительно, единственное, о чем либеральные Друзья могут договориться по вопросу Бога/Божественного/Внутреннего Света – что им не надо договариваться. Вместо этого они придерживаются богословия «безусловно, возможно». Как пишет тот же историк, духовная истина квакеров – «частичная, личная и временная». Каждый сам себе священник, и лишь иногда каждому требуется передать другим то, что было передано в личном откровении.
Чем я занимаюсь, пока нахожусь каждое воскресенье на часе молчаливой молитвы? Я размышляю над тем, насколько хорошо – или плохо – мне удалось следовать квакерским добродетелям и как мне стать лучше на следующей неделе. Я также наслаждаюсь той паузой, которую дает тишина от шквала голосов – книг, газет, музыки, интернета – конкурирующих за мое внимание. Но по большей части я слушаю, то есть остаюсь открытым Богу, Божественному, Внутреннему Свету, если вдруг кто-то из них захочет связаться со мной. Пока, признаюсь, я не могу утверждать, что кто-то из них со мной поговорил. Но ко мне приходили мысли, даже откровения, которые возникали только во время того часа в тишине. И сейчас меня не очень заботит, кто является их источником, лично я или Бог. Я могу быть только благодарным за них, благодарным Друзьям за создание и поддержку того места, куда я продолжаю приходить.
Автор – Джон Марш, профессор английского языка в государственном университете Пенсильвании (США). Посещает молитвенное собрание в Стейт Колледж, штат Пенсильвания.
2023
Перевод Бориса Федюкина
Источник: журнал Friends Journal
