Во время Первой мировой войны около 16000 британцев открыто отказались идти воевать по мотивам совести. Ниже приведены воспоминания одного из них.
Когда началась война, Марку Хейлеру было 26 лет, и он работал в Ливерпульской школе для малолетних преступников. Он был квакером, но был противником войны не только по религиозным убеждениям. «Мы все отказались от участия в боевых действиях по убеждениям совести – мои четыре сестры, так же как и мои четыре брата. Это было продиктовано не религиозным чувством, а, скорее, нравственными принципами».
Вскоре Марк объединился с другими ливерпульскими пацифистами, и некоторое время они обдумывали план о том, как скрыться от призыва в сельской местности в Шотландии. «Такое решение может показаться необдуманным, но тогда оно представлялось единственным выходом из ситуации. Мы все были очень молоды и склонны к авантюризму».
Когда начался активный призыв в армию, опасность стала более серьезной. Военный суд отказал Марку в полном освобождении от воинской повинности, и его протест против такого решения был также отклонен. Работодатель Марка предупредил его: «Я ничего не имею против твоих убеждений, но не дай им арестовать себя здесь: всех подобных ребят ждут полицейские суды». Зная, что железнодорожные станции были под наблюдением, Марк проехал весь путь домой в Лондон на велосипеде, но на следующий же день был снова арестован и возвращен под стражу. Марка судили в суде магистрата, и он был отправлен в армию.
Марк продолжал считать себя не военным лицом, а гражданским, и был готов оказать полное неподчинение военным приказам. Первый раз к тюремному заключению его приговорили в Вандсворте. Но, по словам Марка, несмотря на враждебность начальника тюрьмы, его не запугали. Количество отказчиков совести, отправленных в тюрьму Вандсворта, росло, а в самом Марке семимильными шагами росла решимость бороться.
Когда пришло освобождение, его отослали назад в казармы. Там он был судим военным судом за отказ мести пол. Над ним измывались, сокращали порции пищи, оставляли голым в течение многих часов за отказ носить военную форму, и, в конце концов, изолировали в охраняемой палатке. Охрана из двух солдат находилась на отдалении так, чтобы он не мог общаться с ними. В военном суде он произнес: «За отказ быть солдатом мне говорят, что мне придётся распрощаться со своей жизнью. Мне этого не понять. Я думал, что дни гонения за веру давно уже закончились, и что англичанин вправе иметь свои собственные убеждения и выражать их». Он был приговорен к принудительному труду в течение года в Винчестере, отпущен и снова арестован.
На этот раз он согласился работать в проекте министерства внутренних дел, и был отправлен в Дартмур. Изначально Дартмурская тюрьма была построена для пленных наполеоновских солдат, а в 1916 году заново открыта под названием “Принстонский трудовой центр”. В нем содержалось более тысячи отказчиков совести.
Группа отказчиков совести на работах в Принстонском трудовом центре. Фото: www.huffingtonpost.co.uk
Именно здесь Марк помогал и ухаживал за отказчиком совести Генри Фиртом, который вскоре скончался. «В то время я был своего рода санитаром. Генри был всего-навсего парнишкой 21 года. У него была пневмония. С ним жестоко обращались и отослали работать на болота в ужасную погоду… Это были единственные похороны в Дартмуре, и наши сопровождающие не стали чинить нам никаких препятствий. Спустившись к железной дороге, мы последовали за гробом – он был помещён в поезд, идущий на Плимут. Мы не позволили надсмотрщикам делать что-то, кроме того, что они обязаны были делать: всё было организовано и проведено нашими людьми. Некоторые из нас знали противотуманные сигналы и поместили их вдоль железнодорожной линии. Как только поезд выехал из маленькой станции в Принстауне, прощальные сигналы вскоре скрылись из виду. И я помню, как около тысячи людей одновременно затянули религиозный гимн «Пребудь со мной».
Антипацифистская карикатура с подписью: “Джентльменам с совестью не требуется оружие. Они собираются выиграть войну, распевая Гуннам песенки о любви.” Источник: roadstothegreatwar-ww1.blogspot.ru
Марк дожил до девяностых годов, осознавая, что на всю его жизнь был наложен отпечаток отказчика по убеждениям совести. Однажды в тюрьме он впал в сильную депрессию. «Возникали ужасные мысли, способные уничтожить кого угодно. Не было никого, с кем можно было бы поговорить; ночью слышались крики людей. И так продолжалось месяц за месяцем. Мне казалось, что этому никогда не будет конца. Вы просто не представляете, что всё это может с вами сделать».
И так же, как и многие другие отказчики совести, сразу после освобождения он столкнулся с проблемами трудоустройства. “Комиссии по приёму на работу проводили собеседования, где последним вопросом всегда было: “Что Вы делали во время Первой мировой войны?” Я всегда знал, что это был конец. Один раз мне предложили очень хорошую работу, но предложение было снято: “Вся комиссия очень сожалеет, но мы не можем себе позволить принять Вас с подобной записью”. Никто не хотел брать на себя ответственность за наём человека, сидевшего в тюрьме”.
Текст взят из книги “Отказавшиеся убивать” (Refusing to kill).
Источник: www.ppu.org.uk
