Когда я была ребенком, то думала, что Бог живет в домах собраний. Моя мать, Бернис Джеймс, была очень активным квакером в Собрании Вудбури (штат Нью-Йорк. США). Мне нравилось все квакерское. Я знала, что Бог был во мне и во всех остальных, кто приходил на собрание в Первый день [воскресенье, – прим. переводчика]. Потом я уехала учиться в колледже в Атланте (Джорджия), исторически определившимся как колледж для чернокожих.
В свои двадцать с небольшим лет я вернулась в Западную Филадельфию. Мой сынишка и я несколько раз побывали на Центральном Филадельфийском собрании. Мне когда-то нравилось быть квакерским ребенком, и я хотела, чтобы мой сынишка получил такой же опыт. Утром по воскресеньям я брала его с собой на собрание на углу Пятнадцатой улицы и улицы Черри, но я никогда не чувствовала себя хорошо принятой там. Мне казалось, что я – слишком молодая, слишком сильно отличаюсь и слишком какая-то еще, из-за чего люди в Центральном Филадельфийском собрании не могли увидеть во мне то, что от Бога. Возможно, я соответствовала слишком многим их стереотипам. И я перестала приходить. Из-за моей непригодности для этого собрания мой сын не воспитывался в квакерском окружении.
Габриэль Джеймс со своей дочкой Мозель
Прошло еще около 20 лет, прежде чем я снова преступила порог дома собраний. Весной 2007 года мы с мужем купили дом в Германтауне – районе Филадельфии. Я ходила гулять со своей дочкой Мозель, исследуя, что находится по соседству. Во время одной из прогулок, я заметила дом собраний. Я решила вернуться туда с Мозель в Первый день, и, полная энтузиазма, появилась на собрании Германтауна. Первым, на что я обратила внимание, было отсутствие детей. Кто-то из Друзей предложил увести Мозель в детскую комнату, чтобы она там поиграла во время молчаливого богослужения. Когда посетителей попросили представиться в ходе собрания, я встала и сказала, что недавно переехала в этот район, и что я выросла в квакерском окружении. Во время общения после молитвы множество людей спрашивали меня, была ли я на собрании Грин Стрит, находящемся на расстоянии всего в один квартал оттуда. Я не знала, что неподалеку есть еще одно собрание, и была удивлена негостеприимным отторжением. Я снова почувствовала, будто бы нахожусь в Центральной Филадельфии. Опять я была “другой”; вновь я была слишком какой-то, и это явно мешало моему внутреннему Свету просиять снаружи.
В следующий Первый день я отправилась на собрание Грин Стрит. Как же оно отличалось от того, которое было на расстоянии квартала отсюда! Прежде всего, перед зданием не было заборов, как бы молча предлагающих держаться подальше. На детской площадке играли ребятишки, и для них была организована настоящая воскресная программа. После ужасных впечатлений в Германтауне, я почувствовала себя на небесах – в настоящем квакерском собрании. Многие люди приветствовали меня во время общения после молитвы. На столах была еда, за столами можно было сидеть вместе с Друзьями, которые наслаждались общением друг с другом. Несколько недель спустя я получила по почте написанное от руки приветствие мне и моей семье, приглашающее нас прийти снова. Мозель и я ходили на собрание регулярно на протяжении примерно шести месяцев. Затем, я нашла себе новую работу, и мое расписание стало слишком плотным. Я не была на собрании около одного года.
В это время моей матери поставили онкологический диагноз, и она умерла. Поминальное собрание в ее честь проходило в собрании Вудбури. Я не была там с подросткового возраста. Когда я вошла в дом собраний, на меня нахлынули воспоминания. Я поднялась вверх по лестнице туда, где у нас была школа Первого дня. Я сходила на кладбище, где когда-то играла, почитала надписи на старых надгробиях. Меня переполняли добрые мысли и чувства. На поминальном собрании многие старые Друзья делились воспоминаниями о жизни моей мамы и говорили о Свете. Я узнавала их лица, теперь изборожденные временем, а они обнимали и утешали меня. Было горько видеть их всех снова. Я понимала, что если не вернусь на собрание, у моих детей никогда не будет таких теплых воспоминаний. Немного оправившись после смерти матери, я пошла на собрание Грин Стрит. Люди там помнили мою дочку и меня, нас приняли обратно с распростертыми объятиями.
Я собиралась оставаться аттендером (участвовать в собрании, не вступая в членство). По опыту своей мамы я знала, что значит быть квакером, и мне казалось, что у меня не хватит времени или энергии, чтобы быть членом. Некоторые Друзья спросили меня, куда ходит Мозель. Ей было тогда всего лишь три года, и я не слишком задумывалась о школе. Они предложили мне подать заявление в частную квакерскую школу Грин Стрит, расположенную рядом с собранием. Мозель приняли в подготовительную группу, но меня волновала оплата частной школы. Один из членов собрания посоветовал мне обратиться за финансовой помощью со стороны собрания, что я и сделала.Сильно удивившись тому, что собрание может оплатить обучение моей дочери, я стала серьезно думать о вступлении в него. Я начала участвовать в работе комитетов, нашла нескольких настоящих друзей, с которыми много общалась. Мы вместе обедали, ходили в кино и смотрели футбол, а наши дети встречались, чтобы поиграть. Мне казалось поразительным то, что я действительно полюбила людей на этом собрании. После примерно двухлетнего участия в собрании я написала заявление о вступлении в члены. Меня с радостью и добросердечием приняли в квакерскую семью.
Через некоторое время меня попросили быть представителем собрания в комитете по назначениям Филадельфийского годового собрания. Этот комитет отвечал за поиск, оценку и рекомендацию кандидатов на руководящие должности годового собрания. Мне было приятно получить такое предложение, но я также и нервничала. Подобно многим квакерам я была счастлива в кругу своего собрания, но хотелось ли мне выходить за его пределы, в большой квакерский мир? Я знала, что при этом мне придется взаимодействовать с такими квакерами, как те, которых я встретила в Германтаунском и Центральном Филадельфийском собраниях, а, возможно, и еще хуже. Меня отвергли оба эти собрания. Я спросила членов своего собрания, уверены ли они в том, что я гожусь быть их представителем. Они с энтузиазмом подтвердили, что хотят, чтобы я представляла Грин Стрит в Филадельфийском годовом собрании. Сначала мне было очень трудно находиться среди пожилых, белых квакеров, затвердевших в своей культуре белых представителей среднего класса – культуре, которую они используют как прикрытие, называя ее при этом “квакерской традицией”. Я почувствовала себя потерянной и отвергнутой. Я снова поделилась сомнениями со своим собранием, и мне настоятельно посоветовали говорить правду, как я ее знаю, мою правду. Меня уполномочили высказывать истину, пробиваться и под водительством Света сражаться за изменения.
Мое собрание придало мне сил. Они выдвинули меня на позицию, где я должна была говорить мою правду квакерским структурам власти, и я это делала. Теперь, годы спустя, меня все еще поддерживает мое собрание, вдохновляет доверие его членов и их вера в меня. Я могу обратиться со своими вопросами и заботами к старейшинам. У меня есть друзья, которых я люблю. У меня есть духовный дом, и моим детям знакома любовь, которую я сама ощущала в детстве. Каждый Первый день я ищу Свет в гостеприимном доме собраний вместе с несколькими из лучших д/Друзей, которых я когда-либо знала.
Источник: www.friendsjournal.org (сокращенный перевод)
