Религиозное общество Друзей

У него спросили: «О чем ты думаешь?»
Он ответил: «Мы живем все вместе на этой хрупкой земле. То, что мы делаем, имеет свой смысл и свои последствия. У нас случаются неудачи и падения. Но мы можем любить и заботиться о других».

У него спросили: «О каком свете ты говоришь?»
Он ответил: «Порой он сияет. Он бросает тень. И освещает. Он согревает. И обжигает. Его можно найти в сердце каждого. Но он не принадлежит никому».

У него спросили: «Во что ты веришь?»
Он ответил: «В то, что Свет продолжает сиять, даже когда наши глаза закрыты – во время сна или ослепления страхом».

Продолжить чтение →

В прошлые выходные я ездил в Нью-Йорк Сити навестить своего старого друга и наставника Дэвида МакРейнолдса. Когда-то в 2000-х, еще подростком, я изо всех сил старался помочь его президентской кампании. Я всегда видел в Дэвиде пример отважного мышления и действий, что сочеталось с мягкостью, которую зачастую утрачивают активисты.

В субботу я встретился с Дэвидом в его манхэттенской квартире. Мы пили сельтерскую воду, и он познакомил меня со своим котом Шаманом. Затем мы отправились обедать в соседний ресторан. Приятно проведенный день.

Незадолго до того, как я должен был идти на поезд, у нас зашел разговор о квакерах. И Дэвид сказал то, что мне пришлось потом переваривать несколько дней. Если выбирать религию, – сказал Дэвид, – то он скорее стал бы католиком, чем квакером. Почему?

Продолжить чтение →

В декабре, наконец, выпал снег, покрыв всё белым одеялом. По этой причине наши прогулки ограничивались походами до соседней деревни, а также поездками в санях в близлежащую колонию в Воронцовке. В течение всего этого периода мы были полностью отрезаны от остального мира. Мы не получили ни одного письма ни из США, ни из Британии. В Москве хотя бы русские газеты держали нас в курсе событий на фронте. Мы знали о победах Союзных сил на Западном фронте, что Германия просила мира. Ничего не было известно об условиях капитуляции, или об эвакуации с оккупированных территорий Польши и балтийских провинций России. Редко когда нам удавалось увидеть газету в Знаменке. Информация о положении в России тоже была весьма скудной. Нам, однако, было известно, что Красная Армия продвинулась вниз по Волге, захватила вновь Казань, Симбирск, Самару.

Никакой весточки не было и от наших Друзей из Бузулука с того самого момента, когда мы покинули этот город в июле. Мы полагали, что наши коллеги эвакуировались из Бузулука в Сибирь, которая в то время удерживалась чехами и армией Колчака.

Продолжить чтение →

Осенью 1918 года многие российские семьи посылали какого-нибудь одного члена семейства, одев его попроще, в деревню, на поиски пропитания. Поезда были набиты такими людьми, причём результат такого рода поездок был совершенно непредсказуем. Какое-то количество пищи провезти с собой было можно. Но часто случалось, что добытое с большим трудом конфисковывалось на въезде в Москву. На железных дорогах царила сумятица. Толпы людей ежедневно въезжали в Москву и выезжали из города. Путешествовали в основном в товарных вагонах.

Зимой в вагонах устанавливали печки, дровами надо было запасаться на станциях. Поезда двигались очень медленно, задержки на станциях – длительные. Порой на преодоление пути длиной 300 миль уходило три или четыре дня. Во время такого путешествия на больших станциях удавалось раздобыть чая, но еду купить было сложнее. Обычно, отправляясь в путь, человек брал с собой какой-то запас хлеба, и это было основным блюдом во время путешествия. Спать в поездах было практически невозможно. На вокзалах люди, дожидаясь своего поезда, спали вповалку на полу. Передвижение по железной дороге зимой и поздней осенью становилось просто кошмаром, подобные испытания мог выдержать лишь человек с крепкой психикой и какими-то скрытыми внутренними резервами.

Продолжить чтение →

В России мы оба трудились в составе группы работников Помощи в Бузулукском уезде Самарской губернии, который находится на расстоянии приблизительно 800 миль на юго-восток от Москвы. Наша поездка в Москву, дальнейшая работа с детьми в этом городе, –  всё это было следствием моей предыдущей поездки туда в июне 1918 года. Я ездил тем летом в Москву за большой суммой русских денег, которые получал за счёт продажи кредита в фунтах в Лондоне.

Я был тогда потрясён трудностями, с которыми приходилось сталкиваться москвичам. Не хватало еды, топлива, лекарств, одежды. Особенно страдали дети. Много ребят бродило по улицам в поисках еды и пристанища. Меня познакомили с членами Пироговского Общества, – одной из толстовских групп, – я узнал об их работе на ниве помощи детям. Общество открыло четыре колонии в Воронежской и Тамбовской губерниях для 500 воспитанников нескольких московских приютов. Теперь Общество находилось в затруднительном положении: нужно было поддерживать жизнедеятельность во всех этих колониях. Кроме того, надо было думать о доставке детей осенью назад, в Москву. Пироговское Общество попросило нашей помощи в деле поддержания нормальной жизни четырёх колоний надвигавшейся зимой.

Продолжить чтение →

На следующее утро после кончины моей сестры я нашла маму, рыдавшую в постели умершей. Мама лежала на боку, повернувшись ко мне спиной, съежившись в комок поверх одеяла на старом, бугристом матраце. Она была одета как для выхода на улицу – в блузку и мягкие брюки. Я видела ее покрасневшее лицо, мокрое от слез. Теперь, помимо моей собственной боли, я ощутила беспомощность, увидев в таком состоянии мою бескорыстную, неуклонно верующую мать. Это казалось неправильным, и я незамедлительно заплакала сама. До этого момента я не испытывала гнева из-за того, что Бонни ушла от нас, но тут гнев запылал во мне, как горячий уголек, ищущий как бы обжечь.

«Мы уповали на Бога! Мы доверяли Ему, – причитала я, и слезы все лились у меня из глаз. – Как Он мог допустить, чтобы такое случилось? Мы верили! Он должен был исцелить Бонни! Мы верили!»

Продолжить чтение →

Как-то Гордон Браун, мой друг и наставник, рассказал мне про себя такую историю:

Однажды они с еще одним учителем повели группу старшеклассников посмотреть любительскую постановку пьесы Шекспира. По мнению Гордона постановка была, мягко говоря, не самого высокого качества, и когда они выходили из театра, он стал говорить о некоторых замеченных им недостатках. Однако его коллега смотрел на все это по-другому. Он указал на своих счастливых учеников и произнес: «Да. Ты, вероятно, прав, но посмотри на их лица!»

Когда я слышу, как чрезмерно и невпопад приводят цитаты из ранних Друзей, с целью выглядеть продвинутыми в своих знаниях о нас (номером 1 является выражение «то, что от Бога в каждом»), мой внутренний старый ворчун вздрагивает, я вспоминаю историю Гордона и то, как я сам впервые услышал о Друзьях, – то есть то время, когда для меня самого эти же цитаты были свежими и особенно значимыми.

Продолжить чтение →

Прибыли в Москву вчера. Здесь уже лето, кругом – зелень. Москва – исключительно живописный город с обилием церквей, с многоцветными куполами, золочёными крестами. Всё радует глаз, – величественные стены кремля, бульвары, утопающие в зелени.

Мы находим местные власти весьма дружескими по отношению к нам, стремящимися показать нам всё, что делается для облегчения тяжкой доли беженцев, нашедших приют в этом городе. Мы были поражены размахом и размером работ на этой ниве. В пригороде Москвы, в одном из центров для беженцев размещено около 3200 человек. Люди разных национальностей; поляки, литовцы, русские. Всё сделано для них. Они живут в хороших условиях, обеспечены пищей и одеждой, есть школы, церкви обеих конфессий: католическая для поляков и православная для русских.

Но, как нам поведали, многие беженцы с запада проживают в Поволжье, где условия жизни для них, особенно в деревнях, далеки от идеальных.

Продолжить чтение →

Жизнь каждого поколения сопровождается определенными культурными изменениями. Но иногда возникает чувство, будто вы находитесь в разгаре поистине радикальных перемен, которые происходят лишь раз в несколько столетий. Все чаще я думаю о том, что сейчас мы живем именно в такой момент.

Я думаю, что изменения, которые мы наблюдаем вокруг нас, однажды могут начать рассматривать на том же уровне, что и церковные преобразования времен церковных реформ Константина или периода изобретения печатного станка. Независимо от того, как подобные изменения выглядят сейчас, после их свершения они будут отмечены как поистине колоссальный сдвиг.

Итак, какой будет церковь будущего?

Продолжить чтение →

Традиционное христианство верит в то, что у людей есть бессмертная душа, которая служит олицетворением человека в глазах Бога, так что Бог судит нас (нашу душу) по нашим грехам и вере, и получаемая в результате этого суда участь души окончательна и бесконечна. В данной традиции душа является духовным существом, отличным от тела, в которое она «вливается», как в сосуд. В жизни душа ответственна за обучение и моральный выбор, и ее существование продолжается после смерти – с сохранением сознания, памяти и самоидентификации. В посмертии душа остается способной радоваться и страдать.

Либеральное квакерство во многом отвергло эту парадигму с ее одержимостью грехом и Божьим судом, и вместе с этим мы отбросили идею души.

Но, как оказалось, либеральный квакерский подход все-таки предполагает сохранение некоторой трансцендентности, которая поднимала бы человека над чисто материальной реальностью.

Продолжить чтение →

В конце XVII века множество немецких квакеров эмигрировали в Северную Америку, оставив в Германии лишь очень маленькие, разбросанные по всей стране группы Друзей.

Однако после Первой мировой войны большое количество квакеров на этот раз отправились уже в Германию, чтобы сыграть значительную роль в ее восстановлении от разрушительных последствий этого международного конфликта. Подвергнутое блокаде со стороны стран Антанты во время и после боевых действий гражданское население Германии страдало от сильного голода. В связи с этим гуманитарные организации квакеров начали осуществлять поставки продовольствия немцам. При этом Друзья следовали принципу, согласно которому каждому нуждающемуся нужно оказывать помощь, будь то друг или враг. В Англии это принесло квакерам неодобрительное прозвище «Любовники гуннов». Особенно серьезную угрозу голод в Германии нес детям. В 1920 году английские и североамериканские квакерские гуманитарные организации начали программу продовольственной помощи для детей. Каждый день в школах до миллиона немецких детей получали горячую еду, хлеб и молоко. Это спасало их от недоедания и, как следствие, болезней и смерти. Qu?kerspeisung – «квакерская еда» – стало устойчивым выражением в Германии. На упаковках еды для школьников выло написано следующее: «Для детей Германии! Дружески приветствуем вас от Религиозного общества Друзей, которое в течение 250 лет и даже во время недавно завершившейся мировой войны разделяло принцип, что только любовь и желание помочь, а не война и насилие, могут принести человечеству мир и счастье».

Продолжить чтение →