Точка напряжения между деньгами и верой

Интервью с Джеффом Перкинсом, исполнительным директором организации «Френдз Фидушери» (ФФ, «Управление активами Друзей»). Джефф живет в Филадельфии и является членом собрания Друзей Честнат-Хилл. Опубликовано в 2017 г. в журнале «Вестерн Френд».

Джеффом Перкинс. Точка напряжения между деньгами и верой

Джефф Перкинс. Фото: www.pym.org

Вестерн Френд: Ты не против, если мы начнем с вопроса о том, как была основана организация «Френдз Фидушери»?

Джефф Перкинс: Наша организация была создана в 1898 году, прежде всего для управления сбережениями и собственностью Филадельфийского годового собрания. Первоначально существовали две организации – одна у ортодоксов, другая у хикситов. А 1970-х годах они объединились. С тех пор организация увеличилась. Сегодня у нас есть 365 доверителей буквально по всей стране – от Гонолулу до Флориды. Мы называем наших инвесторов доверителями, потому что наши отношения ближе, чем традиционные отношения «управляющий – клиент», и потому что у нас общая вера и одинаковый набор ценностей.

ВФ: Как долго ты работаешь в ней?

ДП: В историческом масштабе недолго, шесть лет. У меня финансовое и бухгалтерское образование. Прежде я работал в коммерческом секторе, в компаниях из списка Fortune 500, в том числе в корпорации «Сара Ли». Во время работы в «Сара Ли» я принимал участие в протестах на ядерном испытательном полигоне в Неваде, был участником палаточного лагеря у хранилища ядерного топлива Юкка-Маунтин. Помню, собравшись ехать в Неваду, я известил своего начальника, что возможно не выйду на работу в понедельник, если меня арестуют. Он оказывал мне всяческую поддержку, был моим наставником. В конце концов мне стало ясно, что у меня очень много интересов помимо бухучета в гиганте пищевой промышленности, и пришло время попробовать что-то новое. Переход в некоммерческий сектор стал для меня большим шагом вперед.

ВФ: И как ты в итоге оказался в ФФ?

ДП: Поскольку у меня есть финансовое образование, несколько раз в своем собрании я исполнял обязанности казначея. Так что мне был знаком квакерский подход к финансам. Работая в некоммерческой организации в Филадельфии, я познакомился с Конни Бруксом, бывшим в то время исполнительным директором ФФ. Он собирался на пенсию и предложил мне написать заявление на освобождающуюся вакансию. Я знал об этой организации, и у меня были идеи о ее развитии в более тесных связях с Религиозным обществом Друзей. Мне казалось, что представители квакерского мира могут активнее инвестировать свои средства в большем соответствии с нашими принципами. В частности это касалось школ и колледжей Друзей. Это было что-то типа моей собственной миссии. Я ощущал это как водительство.

До моего вступления в должность в правлении организации прошел процесс стратегического планирования. Они поняли, что для сохранения уровня услуг, оказываемых Религиозному обществу, которое не растет, а фактически сокращается, им придется сотрудничать с более широким кругом организаций. Но им было не совсем ясно, что нужно изменить для обеспечения роста.

ВФ: Какие были препятствия?

ДП: Думаю, что некоторые из них были культурного плана. Я придерживаюсь мнения, что церкви и религиозные организации могут быть высокоэффективными организациями. Но когда я только пришел в некоммерческий сектор, почти никто не смотрел на такие организации с деловой точки зрения. За последние двадцать лет в правления некоммерческих организаций пришло много людей из бизнеса. И теперь принято считать, что этот сектор тоже бизнес. Но такая точка зрения возобладала в недавнее время.

ВФ: Те мечты, которые ты принес с собой в ФФ, насколько они осуществились?

ДП: Я думаю, мы многого достигли. С момента своего основания в 1898 году и до сравнительно недавнего времени наша организация предлагала лишь один продукт. теперь их четыре. Это дает некоторые представления об изменениях.

Когда-то у Друзей было действительно прогрессивное мышление. Люди оставляли деньги своему религиозному сообществу, доверяя собранию распоряжаться ими в будущем. ФФ распоряжается более чем 70 целевыми доверительными фондами, созданными богатыми Друзьями. У нас есть стипендиальные фонды, которые поддерживают студентов-афроамериканцев, начиная с 1800-х годов. Похоже, что сегодня Друзья думают о поддержке своих месячных собраний лишь постольку поскольку, после того, как поддержали другие благотворительные организации.

Среди Друзей также существует проблема скупого отношения к деньгам, отношения, свойственного скорее ментальности недостатка денег, чем ментальности их изобилия. Откровенно говоря, такого рода скупое, ограниченное мышление по отношению к деньгам – мышление, из которого следует ограниченное распоряжение ими – не служит хорошую службу нам, как религиозному сообществу. Один из вопросов, который я регулярно поднимаю в своем собрании, таков: «Как нам начать говорить на наших деловых собраниях о важных вещах?» Конечно, обсудить то, как потратить 500 долларов на стулья, это важно, но откровенно говоря, я не для этого прихожу на собрание.

Я твердо усвоил, что не деньги должны вести человека, они всегда должны следовать за его намерениями. Вы не начинаете бизнес со словами: «Так, давайте выясним, сколько у нас денег, а затем давайте определим, какие у нас мечты». Сначала вы даете волю своей фантазии, а затем определяете, как найти финансирование для своего дела, как его осуществить. Растут, как правило, те собрания, которые являются живыми, которые приветствуют другие сообщества с разнообразными программами, а не те, у которых наиболее эффективный бухучет или наиболее взвешенный бюджет.

ВФ: Ты можешь привести примеры хороших организаций из некоммерческого сектора?

ДП: Комитет Друзей по национальному законодательству. В частности я заметил, что они очень мудро поступили, начав намного эффективнее и намного чаще общаться с людьми. Поэтому у вас возникает более четкое представление о том, над чем они работают. Я думаю, что они делают действительно хорошую, важную работу, и мне представляется, что это позитивно отражается на их сборе средств. Я не знаю, как они пришли к такому стилю работы, но сомневаюсь, что они просто сидели и говорили: «Сколько же мы можем потратить?»

Еще одним примером является мое собрание – в Честнат-Хилле. Мы потратили 3 миллиона долларов на новое здание, что было очень спорным решением. Но в собрании были люди, которые чувствовали, что Бог призывает нас более широко проявлять себя в местном сообществе. И я должен сказать, что эта мечта стала явью, мы действительно растущее собрание. И частично благодаря этому новому зданию. Мы также смогли увеличить количество сторонних групп, которые его используют.

Я думаю, что сейчас у нас в собрании становится все больше людей, которые говорят: «Хорошо, являясь группой преимущественно привилегированных белых людей, как мы используем эту привилегию так, чтобы содействовать изменениям?» На мой взгляд, если вы обладаете привилегиями, вы обязаны признать это и ответственно использовать это для укрепления справедливости. В некотором смысле это похоже на общение инвестора с компаниями – у вас, как инвестора, есть определенная ответственность, у вас есть определенное влияние на компанию, которым не всегда обладают другие люди.

ВФ: Это наводит меня на другой вопрос из моего списка – споры о том, что такое же такое «наиболее квакерский» способ оказывать влияние на компании – активность в качестве акционера или вывод своих активов – влияние изнутри или извне…

ДП: Я считаю, что наибольшее количество изменений происходит благодаря обоим подходам. Это было заметно, когда мы воздействовали на финансовую корпорацию Пи-эн-си по проблеме открытой добычи угля из горных пород. Это был именно тот случай, когда компания действовала бы так и дальше, если бы мы разговаривали с ней только как инвесторы, и она действовала бы так и дальше, если бы на них оказывали давление только активисты EQAT [Квакерская команда действий на благо Земли].

Вначале люди из EQAT встретились со мной, чтобы донести свою точку зрения: «Мы проводим акции против Пи-эн-си. Вы являетесь их инвесторами. Мы думаем, что вам не следует инвестировать в них деньги». Я стараюсь быть очень открытым, слушая о заботящих людей проблемах, независимо от того, являются ли эти люди нашими доверителями или же нет. Мне кажется, нам всегда важно слышать, что думают Друзья.
Мы пришли к согласию, что в этом конкретном вопросе нам было бы целесообразнее поднять этот вопрос перед Пи-эн-си в качестве инвесторов, а не просто продать их акции, поскольку мы знали, что продажа их акций не повлияет на поведение компании. Поэтому в 2012 году мы начали переговоры с главным консультантом Пи-эн-си банка, а также с некоторыми другими инвесторами, в том числе с несколькими группами, такими как Rainforest Action Network [Сеть по сохранению дождевых лесов], чтобы попытаться обратить их внимание на проблему уничтожения горного ландшафта. Одновременно EQAT провела ряд очень креативных акций протеста и с течением времени постоянно наращивала их число. Все это время мы поддерживали с ними контакт. Не могу сказать, что мы тесно сотрудничали, но мы обменивались информацией, и в конце концов конечным результатом стало то, что Пи-эн-си изменила свою политику по финансированию деятельности, ведущей к уничтожению горных ландшафтов.

В этот момент завершилась и кампания EQAT. Они достигли того, к чему стремились. Активисты отпраздновали это событие, а затем приступили к следующей кампании. А мы, как инвесторы, со временем укрепили отношения с корпорацией, и для меня было важно узнать, что они изменили свою политику, и что они в самом деле будут отказывать в финансировании компаниям, которые нарушают их новую политику. Одно дело говорить об этом абстрактно. Другое дело видеть реальный результат или подвижки. Мы получили подтверждение того, что действительно достигли желаемых итогов.

Как квакер я считаю, что активная деятельность акционеров важна. Я сторонник сотрудничества людей друг с другом. И это не означает, что вы собираете свое вещички и отправляетесь домой, когда другая сторона не соглашается с вами. Мне иногда кажется, что экономические бойкоты стимулируются менталитетом наказания. Я думаю, чтобы бойкот был эффективным, все должно сложиться очень удачно. Как инвесторы мы знаем, что если мы продадим наши акции компании, ей будет все равно. На самом деле это означает, что мы не смогли достичь с ними решения проблемы. Таким образом, продажа наших акций облегчит их жизнь.

Когда я встречаюсь с генеральным директором, я говорю ему: «Наши с вами интересы находятся в одной плоскости. Мы являемся вашими долгосрочными акционерами. Мы хотим, чтобы вы преуспевали. Выслушайте нашу озабоченность по поводу этой конкретной проблемы». Мы не всегда во всем соглашаемся, но важно поговорить и понять, что есть общий знаменатель. Это часть того, что мне видится ценностью, которую Друзья привносят в эту работу. В беседах с топ-менеджерами я рассказываю о свидетельстве правды у Друзей. Как долгосрочные акционеры мы имеем возможность делиться тем, что нас волнует.

И, откровенно говоря, как бизнесмен, я твердо верю, что устойчивая компания будет лучшим объектом инвестирования в долгосрочной перспективе. Большинство руководителей компаний хотели бы видеть свой бизнес успешным в будущем. Им не нравится тот факт, что Уолл-стрит ежеквартально требует финансовые показатели, каждый раз лучше и лучше, что не всегда полезно для бизнеса. И это, конечно, не полезно для нашего общества.

Я думаю, когда Друзья имеют дело с деньгами, они находятся в точке соприкосновения мира и нашей веры, а это место сильного напряжения. Это действительно тот мир, в котором мы живем, и если Друзья не могут выдержать это напряжение, нам помогает Бог. Часть меня как квакера – это кто-то, кто всегда стремится к непрестанному поиску и жизни в этой часто неудобной точке напряжения.

Источник