Татьяна Александровна Павлова. Интервью Питеру Джарману. Записано в ее квартире в Москве в 1994 году.
Питер Джарман и Татьяна Павлова
Подобно ранним квакерам, я чувствую, что у меня есть мистическая связь с Иисусом Христом. У меня есть внутреннее осознание его присутствия, его любви, его страданий, которые я с особой силой ощущаю каждый год во время Пасхи. Его воскрешение утверждает, что смерть не приносит боли, и воскрешение, которое победило смерть, дает мне постоянную надежду. Я чувствую, что Иисус — это мой друг. Он учит меня смирению.
Моя мать была верующей, но моей духовной матерью была тетя. Она училась с моей мамой в Смоленске и поэтому часто присматривала за мной. Когда я была маленькой девочкой, она время от времени брала меня в одну из православных церквей, которые тогда все еще оставались открытыми в Москве. Мы стояли только несколько минут, но этого было достаточно для меня, чтобы узнать, что такое тайна. Я помню, как мы стояли около церкви во время ночной Пасхальной службы. Колокольный звон был запрещен (мы его не слышали до конца 80-х годов), но у нас были свечи, и все зажгли их в полночь, когда процессия вышла из церкви, чтобы провозгласить «Христос воскрес, воистину воскрес!»
Благодаря Сталину я родилась в 1937 году. Несколько ранее он запретил аборты. Мои братья и сестры так никогда и не родились. В 30-е годы мои родители виделись редко, потому что мой отец — инженер, получивший образование в царской школе, был сослан в ГУЛАГ, и по освобождению ему не разрешалось жить около Москвы. Поэтому они встречались украдкой. Я едва знала своего отца Александра Белова. Он умер в 40 с небольшим лет.
Когда в 1941 году началась война, мы переехали на дачу под Москвой. Затем мы переехали в маленький городок на Урале. Я довольно серьезно болела в течение полугода. Я помню себя выздоравливающей, укутанной, сидящей в санях и много снега вокруг.
В июне 1943 года, когда я уже была здорова, мне подарили Рождественскую елку.
Моя мать, которая умерла в 1985 году, родилась в Вильнюсе и получила образование в Смоленске. Затем она поступила в университет в Санкт-Петербурге.
Сразу же после войны религиозная практика стала более открытой. Условия жизни были очень тяжелыми. В 1947 году я видела людей, которые на бульваре собирали желуди, чтобы их есть.
В 1953 году, когда умер Сталин, я была комсомолкой и училась в 8-м классе. Когда нам объявили об этом, мы с трудом могли удержать рыдание. Через два года я поступила в институт Истории и Филологии, который закончила в 1960 году. Затем я поступила в аспирантуру и в течение 4 лет изучала английскую историю и литературу. Я вышла замуж за верующего человека, журналиста и искусствоведа. У нас родился сын Саша, но вскоре мы развелись.
Через чтение работ Штайнера он познакомил меня с антропософией. В течение 8 лет я была агностиком, но эти труды разожгли мои духовные страсти.
Я часто посещаю православную церковь, мой сын Саша хочет быть священником. Но благодаря изучению истории Англии XVII века я познакомилась с квакерами. Я сразу почувствовала христианский мистицизм Джорджа Фокса и ранних квакеров.
К счастью, Маркс боготворил Джона Беллерса, одного из квакеров XVII века, поэтому мне было разрешено опубликовать о нем книгу в 1979 году. Я смогла наполнить свою книгу духовной мудростью, и она вскоре становится известной. Эта книга попала к Вилле Бартону, английскому квакеру. В 1983 году он и Питер Джарман приехали в институт Истории, чтобы встретиться со мной. И так я впервые познакомилась с британскими квакерами.
Была организована встреча с заинтересованными читателями книги, и тогда я впервые говорила о квакерах. Всегда, когда квакеры посещали мою подругу Елизавету Журавлеву, она организовывала квакерские встречи. Эти встречи посещали несколько православных верующих, друзья ее внучки Маши и духовные дети Отца Александра Меня, включая руководителя подпольного семинарского движения Андрея Бессмертного. И я стала посещать их тоже.
К тому времени была опубликована моя книга о квакере Джерарде Уинстенли. Еще раньше была написана книга об Оливере Кромвеле.
Когда в 1990 году американский квакер Джанет Райли приехала ко мне и предложила участвовать в публикации Советско-Американского сборника коротких рассказов, в моем доме стали проходить первые молитвенные собрания друзей. Поэты и писатели, например Анатолий Ким, посещали эти собрания. Но когда Джанет уехала, собрания прекратились.
В 1986 году меня пригласили английские квакеры посетить Англию, но в последний момент мой директор посоветовал мне сказать, что я очень занята. Это была такая грубая ложь, что я немедленно уехала в длительный отпуск в Крым. Потом приглашение повторилось в конце 1987 года, и это был мой первый визит к английским Друзьям. В 1989 году я вновь поехала в Англию и посетила много Собраний Друзей по всей стране. В 1990 году меня пригласили на 3 месяца в квакерский центр в Пендл-Хилле, недалеко от Филадельфии. В то время, пока я была там, меня посетили два друга в ответ на мое заявление о вступлении в Общество Друзей. Я вернулась в Россию первым русским квакером.
Когда английский квакер Марджори Фаркварссон предложила мне встречаться один раз в неделю для молчаливой молитвы, я немедленно согласилась. Марджори Фаркварссон проработала в Москве в качестве представителя Международной Амнистии в течение 2 лет, а я в 1992 году уехала в Пендл-Хилл. Поэтому надо было находить новое место для квакерских встреч.
Я не уверена, прорастёт ли в самом деле движение квакеров на российской почве. Для этого нужен русский Джордж Фокс.
* * *
См. также: Татьяна Павлова. Джордж Фокс, ранние квакеры и проблемы пацифизма
