История связей квакеров и России довольно длинная, но особенно интенсивными отношения становятся в начале ХХ века. Причиной тому была Мировая война, в которой Британия и Россия были союзниками: колоссальное число беженцев, устремившихся с западных окраин Российской империи в центр страны, заставило царские власти принимать помощь отовсюду.
В начале 1916 года весть о положении беженцев в России достигла Британии. Религиозное общество Друзей (квакеры), встревоженное новой историей человеческих страданий, да ещё в таких масштабах, попыталось понять, сможет ли Квакерский комитет помощи жертвам войны (FWVRC) чем-то облегчить участь несчастных. Для того, чтобы разобраться на месте, в Россию в апреле 1916 года, отправились четверо квакеров: Уильям Э. Кэдбери, Джозеф Бёртт, Роберт Тэтлок и Теодор Ригг.
Именно с этого момента начинается уникальная история пребывания и работы квакеров на ниве помощи беженцам, а потом и помощи голодающим — в России. С весны 1916 до весны 1931 года квакеры практически постоянно работали — когда помногу, когда небольшим числом людей — в нашей стране. Основной центр квакерской помощи был в Бузулуке. Но практически все эти годы, а точнее — с 1920 по 1931 — в Москве работал квакерский центр, или, как сказали бы сейчас, — квакерский офис. Многими из квакеров он рассматривался как «квакерское посольство» в стране, где власть принадлежит рабочим и крестьянам, где богатство не в почёте, но и религия не в почёте тоже.
«Посольство» — идея одного из первых приехавших работать в Россию квакеров. Вообще-то американские и британские комитеты задумывались о создании своих центров в других странах. Они называли такие центры «квакерскими посольствами» доброй воли и международного сотрудничества, посольствами царства Божия в «мире человецев», что несут «послание Царства Христова и весть о всеобъемлющей интернациональной жизни». Вот о таком посольстве и писал Теодор Ригг, подданный Британской империи, квакер из Новой Зеландии, в своём письме из России в Лондон в мае 1918 года: «Высказывается идея о создании представительства с группой людей, находящихся в России на постоянной основе, чтобы быть всегда в контакте с реалиями русской жизни, чтоб помогать русским там, где достанет наших знаний, умений, темперамента нашего, в соответствии с нашими идеалами». И далее Ригг замечает: «Несколько человек из нашей квакерской Миссии тут, в Бузулукском уезде, считают, что почва фактически подготовлена для такого квакерского присутствия, для тех, кто пожелал бы остаться тут, и жить в деревнях, рядом с крестьянами. Ведь в сердцах русских крестьян деревни Любимовка, Андреевка или Могутово будут всегда ассоциироваться с чувством благодарности и любви к работникам Английской миссии». Затем Ригг поясняет, что группа, состоящая из американских или английских квакеров, «ведомых духом служения, прошедших обучение землепашеству, плотницкому делу, инженерным работам, умеющих ухаживать за больными, могла бы в значительной степени оказать положительное влияние на общинную жизнь в русских селениях». Но уже через несколько месяцев после написания письма квакерская миссия вынуждена была покинуть Бузулукский уезд, покинуть Россию. Гражданская война внесла свои коррективы в планы квакеров.
Практически сразу после отъезда миссии Друзей из центральной России Лондон и Филадельфия начали зондировать почву на предмет возвращения квакеров в РСФСР. Коммунисты на том историческом этапе вполне хорошо относились к тем религиозным деноминациям, коих не жаловала Православная церковь, а к квакерам — в особенности. Религиозное общество Друзей никак не было замечено в связях с буржуазными властями в своих странах, а искренне стремилось помочь жертвам войн и катаклизмов по всей Европе.
Летом 1920 года в Москву приезжает Артур Уоттс, британский квакер. Инженер по профессии, он работал какое-то время на предприятии своего отца в Ланкашире, но потом из-за отказа служить в армии, был заключён в тюрьму, как сознательный отказчик. После выхода на волю, он тотчас предложил свою помощь в качестве волонтёра Квакерскому комитету помощи жертвам войны. Он едет в Советскую Россию для того, чтобы способствовать доставке гуманитарного груза для голодающих детей Москвы. Вскоре к нему присоединяется Дорис Уайт, квакерея из Ирландии.
Забегая вперёд, отметим, что Дорис Уайт проработает в России, в московском квакерском офисе до 1931 года, а Артур Уоттс останется в нашей стране навсегда: он умрёт в Москве в 1958 году.
Первый офис, предоставленный квакерам в столице РСФСР в 1920, был небольшим помещением, где хранились квакерские грузы. Это был Склад №5 Цетросоюза по адресу Переведеновка, Инструментальный переулок, 7, телефон 5-91-53. Сам офис на официальных бланках назывался как «Отдел помощи детям» Общества Друзей (квакеров). Слово «религиозное» решили опустить.
Этот офис имел сугубо практические функции: отсюда распределялись продукты и носильные вещи, приходившие к квакерам из-за рубежа. Как вспоминала сотрудница: «В самих складских помещения работа кипит с утра до вечера: взвешивают или пересчитывают товар. Мыло, чулки и носки, овсяные хлопья, сало, юбки — заказ готовится к отправке в детский санаторий. Каждое утро к отправке готовы приблизительно 80 или более заказов, подобных этому».
Голод в Поволжье и готовность квакеров помочь голодающим способствовал тому, что число квакерских сотрудников в России увеличивалось, для московского центра потребовалось помещение побольше. И власти столицы отдали под квакерский офис целое здание в самом центре Москвы. Квакеры переехали в особняк в Борисоглебском переулке, дом 15. Через дорогу от них живёт поэтесса Цветаева, которая, впрочем, уже в 1922 году уезжает из Борисоглебского.
Именно этот офис, в Борисоглебском переулке, вполне мог бы стать квакерским посольством. Жизнь здесь кипела в первой половине 1920-х, когда квакеры очень активно помогали бороться с голодом в далёком Бузулукском уезде. Вся работа координировалась в Москве, через Москву шли грузы с продуктами.
Никто, если не брать в расчёт Дорис Уайт, не работал в Москве подолгу. Часто меняющийся состав сотрудников квакерского офиса в столице походил на смену цветов в калейдоскопе. Опытные представители Общества Друзей, такие, как, например, Уильям Олбрайт из Бирмингема, сменялись молодыми энтузиастами, типа Артура Уоттса или Гарри Стивенса, быстро впитывавшими в себя коммунистические идеи. На каком-то этапе там работал Эдуард Бернштейн, человек непрактичный, милый и неуклюжий фантазёр, принесший с собой массу самых невообразимых идей. Именно он, кстати, поддерживал постоянный контакт с Ольгой Толстой, невесткой знаменитого писателя, которая вступила в Религиозное общество Друзей в 1921 году. А ещё он каждую неделю собирал на молитвенные собрания небольшую группу русских, для которых квакерские мысли и практические дела имели какое-то значение. Стоит отметить, что Бернштейн был единственным, кто сделал такую попытку.
Однако к середине 1920-х голод, считается, побеждён, симпатии советских властей к квакерам остывают. Да и Лондон с Филадельфией понемногу теряют интерес к работе в России. Финансирование оскудевает, и пока нет волевого решения прикрыть офис, жизнь там идёт очень тихая.
Московский квакерский офис потихоньку пустел. В его отчёте за 1927 год говорится, что через Москву проезжает Ненси Бабб: она закончила свою уникальную миссию в Тоцком. Остаются лишь три сотрудника: ирландка Дорис Уайт, американка Алис Дэвис и русская Надя Данилевская. Квакерские комитеты как в Филадельфии, так и в Лондоне не горят желанием держать «квакерское посольство» в России: приоритеты сменились, Москва никого не интересует. В попытке урезать для начала бюджет московского офиса, Лондон предлагает — очевидно, чтоб захлопнуть дверь не сразу — закрыть офис на несколько месяцев. Встревоженная Дорис Уайт, считавшая, что закрытие офиса было бы ошибкой, на пальцах доказывает несостоятельность предложения. Во-первых, пишет Дорис, если мы прикроем офис на время, открыть его вновь нам, скорее всего, не дадут. Во-вторых, если я съеду из офиса в гостиницу, то это лишит нас помещения, расположенного в столь удобном для дел месте. В-третьих — куда мы денем всю нашу утварь? А в-четвёртых — американцы поддерживают финансами Алис Дэвис и Надю Данилевскую. Жить где-то в другом месте им выйдет дороже.
Современное состояние дома, где располагалось квакерское посольство
Офис остаётся там, где был, но картина печальная: чтоб свести концы с концами часть дома (три комнаты и кухня с ванной) сданы в поднаём американскому журналисту Чемберлену с семьёй. Греческое посольство стучалось в двери и просилось на постой, — им тоже дадут уголок. Будет установлен режим экономии, и сама Дорис Уайт станет кормиться уроками английского, которые она стала давать желающим.
В отчёте, посланном в Лондон и Филадельфию в июне 1928 года, говорится:
«В прошлом году в России квакерская активность была самой низкой за период после начала работы в 1916 году. Это связано с тем, что в течение года мы сосредоточили наши усилия на планировании создания школы медсестёр в Москве, или в каком-либо другом городе в России. Мы считали, что, демонстрируя работу в области общественного здравоохранения, такую, как она делается в Америке и Англии, через школу обучения медсестёр, квакеры могли бы принести большую помощь русскому народу. Нам не удалось собрать достаточно средств для того, чтобы гарантировать успех этого предприятия, и по этой причине от нашего плана пришлось отказаться».
Год спустя, летом 1929 года, отчёт из Москвы гласит: «Алис Дэвис и Надя Данилевская, завершив обучение в Российской школе медсестёр в Москве, работают теперь на ниве общественного здравоохранения в России. Они ожидали, что войдут в штат Толстовской мемориальной больницы в Ясной Поляне. Поскольку от этого плана пришлось отказаться, теперь они работают медсёстрами в Боткинской больнице на окраине Москвы».
И всё-таки квакеры продержались до 1931 года, — последний отчёт из Москвы гласил: «В течение текущего года Алис Дэвис занималась в основном переводами, а Надя Данилевская работала сиделкой. В начале финансового года Дорис Уайт отправилась в Лондон, и через несколько месяцев ей была дана временная виза для возвращения в Москву, чтобы привести в порядок все дела и оплатить счета в Квакерском центре. Сейчас она покинула Россию, и планируется, что Алис Дэвис и Надя Данилевская скоро отправятся в отпуск и на учебу в Америку».
Так тихо завершилась история работы квакеров из США и Великобритании в первой половине ХХ века. Зная, как разворачивались события в СССР в 1930-е, думаешь, что, наверно, и хорошо, что квакеры вовремя покинули советскую столицу. Посольства тогда не получилось, но история взаимоотношений нашей страны с квакерами не закончилась. Продолжение последовало.
Сергей Никитин
